И я вспомнила, что его еще и ранили. Капитан был одет в домашние брюки и рубашку. Схватив край его рубахи за подол, я взглянула на рану. Она выглядела так, будто прошла как минимум неделя. Я ожидала худшего.
— Лея! — воскликнул Корин рассмеявшись.
И я вдруг осознала, насколько неприлично поступила. Тут же отпустила и мои щеки покрылись румянцем.
— Прости, не подумала, — призналась я.
— Но твой порыв мне понравился, — услышала сквозь смех, от чего запылали еще и мои уши. — Это — ерунда, не стоит переживать. Мне пришлось подставиться.
— Пришлось? — не поверила я.
— Клутвин все же наш соперник и не стоит показывать свои силы в полную. Пусть останется ощущение, что нас можно победить. Тогда и от него не придётся ждать много сюрпризов.
В его словах был смысл.
— Нет. Мне, конечно, приятно твое беспокойство, но ты не представляешь насколько лишила меня теперь сна, — продолжал смеяться некромант.
А я оглянулась на дверь. Хоть бы его смех не услышали остальные!
— Ты тоже манерами не отличаешься, — прошипела в ответ, возмущенная тем, что надо мной потешаются. — Ходишь в мою комнату, как в свою!..
— Я стучал, — оправдывался некромант продолжая смеяться. — Ждать на улице не очень приятно, да и слишком заметно, поэтому зашел.
— Ты что через балконную дверь пришел? — удивилась этим словам.
— Ну не через гостиную же было заходить, — заметил капитан. — Вот это уже точно неправильно поймут.
— Ну да скрыто — можно, по-твоему, — фыркнула я. — Ты смеешься так, что тебя услышат остальные! Может о себе ты не сильно переживаешь, но о своей репутации я все же беспокоюсь.
Корин вздохнул и посерьезнел:
— Не переживай, я поставил звуконепроницаемый полог. О твоей репутации я тоже беспокоюсь. Мне не хотелось, чтобы у тебя были плохие мысли на ночь обо мне.
— У меня будут плохие мысли о тебе, если ты не отдашь мне свой артефакт на переделку, — стала манипулировать я, гордо вскинув подбородок и ожидая реакцию Тенебрея.
Некромант хищно улыбнулся:
— Отдам. Тебе не жалко, даже если ничего не получится… Но у меня тоже есть условия.
Я надулась:
— Какие?
— Во-первых, я и Тирел присутствуем, и это обязательно!
Я поджала недовольно губы, но на такую уступку можно было пойти. Переделывать артефакт самой мне предстояло первый раз, и я действительно могу его испортить, или, если неверно составила схему, он может неправильно работать или совсем сломаться. Создать подобный, конечно, смогу, но на это потребуется время. Поэтому можно было и пойти на это.
— Во-вторых, — продолжил выдвигать свои условия Тенебрей, — я хочу, чтобы ты разрешила мне вечером появляться здесь, чтоб пожелать спокойной ночи.
Я подняла голову, чтоб посмотреть в наглые и бессовестные глаза моего номинального жениха и отыскать там остатки совести. Ни совести, ни ее остатков, там не было.
— Вообще-то, это мне за работу должны отплатить, — заметила я.
— Так одно другое не исключает. Свой подарок ты получишь, — пообещал он.
— Подарок — какой попрошу, — выдвинула я встречные условия.
Тенебрей задумчиво сощурился и его глаза хитро засверкали. А я отступила, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая носком домашней туфли.
— Еще секунда, и я передумаю! — пригрозила ему.
— Ладно, согласен, — притворно сделал он вид, что вынужден согласиться.
А у меня возникло ощущение, что меня все же надурили. Торговаться я не умела. Фиолетовые глаза светились довольно. А я взвесила все еще раз.
На одной чаше моих условных весов было то, что мне позволяли провести эксперимент по улучшению высшего артефакта, если моя затея удастся, и пообещали подарок, какой захочу. На другой: некромант получал улучшенный артефакт, за который любой артефактор затребовал просто баснословную сумму, пожелания спокойной ночи в моей спальне, что выходило за рамки приличия, и уступка в виде присутствия во время создания артефакта. Однозначно, меня просто «развели». Выгод Тенебрей получал больше, чем я в этой ситуации.
— Не надейся, что подарок будет простым! — зашипела я, направив палец в сторону Тенебрея, разозленная своей наивностью. Но слов обратно уже было не вернуть.
На что некромант снова весело рассмеялся, ничуть не смущенный моей угрозой.
— А утром, оставлять цветы не разрешишь? — видимо наглости у некоторых было не занимать.
— Нет!
— Ладно, буду их дарить в гостиной.