-- Нам необходимо сервировать стол на два лица, при этом надо сделать так, чтобы обойтись без ваших придворных служащих.
-- Что это значит, Петр Михайлович? -- с удивлением спросила герцогиня.
-- Ничего особенного, ваша светлость... Быть может, сегодня вечером, вот сейчас, скоро, явится один нужный для нас человек... Так необходимо по русскому обычаю угостить его хлебом-солью. Кстати, ваша свет-, лость, в ваших погребах имеется добрый, старый польский мед?
-- Ты же, голубчик, доставил мне его, -- улыбнулась Анна Иоанновна веселой, довольной улыбкой.
-- Ну вот и отлично! -- весело потер руки Бестужев. -- Итак, ваша светлость, не угодно ли вам помочь своему гофмаршалу в чисто хозяйственных приготовлениях?
-- А кто прибудет, Петр Михайлович? -- спросила заинтригованная Анна Иоанновна.
-- Один важный посетитель от него, -- уклончиво ответил Бестужев.
Анна Иоанновна, стоявшая у окна, тревожно проговорила:
-- Судя по той таинственности, которой ты, Петр Михайлович, облекаешь посещение твоего гостя, я заключаю, что оно должно быть секретным. Но как же этот человек проникнет в замок? Смотри: подъемный мост уже поднят.
Бестужев, улыбнувшись, ответил:
-- Не беспокойтесь, Анна: тому человеку дан пароль, и мост спустят для него. Примемся за работу, ваша светлость.
Рядом с "бодоаром" герцогини Курляндской находилась небольшая уютная гостиная. Анна Иоанновна перешла в нее.
Бестужев скрылся и вскоре вернулся с белоснежной скатертью и несколькими бутылками. Он поставил посреди гостиной стол и кратко бросил герцогине:
-- Накрывайте, ваша светлость.
И герцогиня и будущая российская императрица, слегка засучив рукава своего богатого бархатного туалета, стала накрывать на стол, как простая камер-фрау.
-- Работайте, работайте, ваша светлость, а я пока озабочусь закусками и иными деликатесами, -- оживленно продолжал Бестужев.
Вскоре стол был сервирован.
Анна Иоанновна поставила посреди него вазу с ярко-пунцовыми розами.
-- Ну а теперь, ваша светлость, давайте побеседуем немного... -- начал Бестужев. -- Садитесь!
Анна Иоанновна покорно села в вычурное золотое кресло.
-- Итак, вы упорно желаете, чтобы принц Мориц Саксонский сделался, вашим супругом, приняв курляндскую герцогскую корону? -- спросил Бестужев.
-- Да, -- еле слышно слетело с уст Анны Иоанновны.
-- Вы полюбили его, Анна? Но как могло это случиться? Вы видели его мельком у меня.
Герцогиня, передернув плечами, возразила:
-- Ну и что ж из того, Петр Михайлович, что только мельком? Он -- ты прости меня за откровенность! -- сразу завладел моим сердцем, лишь только я увидела его... Такой красивый, смелый, решительный. И потом, истомилась я во вдовстве моем. Посуди ты сам: каково сладко мне живется?.. Что такое я? Жена без мужа, герцогиня без настоящей короны, без власти, без силы. А годы идут, мой старый друг, идут неумолимой чередой... И какие годы! Лучшие, молодые уже прошли.
Бестужев, сострадательно поглядев на Анну Иоанновну, произнес:
-- Вы, ваша светлость, все говорите, как женщина, а не как лицо из царственного дома... Но мы, дипломаты, царедворцы, должны глядеть несколько глубже, соображаясь с массой побочных обстоятельств.
Анна Иоанновна сделала нетерпеливый жест рукой.
-- Одну минуту внимания, ваша светлость! -- остановил ее Бестужев. -- Дело в том, что лично я сильно сомневаюсь, чтобы ваше пламенное желание могло осуществиться. И, если это дело провалится, вините только свое рождение: все, имеющие право носить горностаевые мантии, -- несчастнейшие из всех смертных, так как все их желания зависят не от их воли, а обязаны согласовываться с известными конъюнктурами...
-- Я не понимаю тебя, Петр Михайлович! -- слегка побледнев, сказала герцогиня.
-- Сейчас вы поймете, ваша светлость. -- Бестужев налил в стакан золотистого токайского и стал мелкими глотками прихлебывать ароматную, крепкую влагу, продолжая: -- Вам, Ан... ваша светлость, отлично известно, что такое представляет собой Курляндия. Это -- тот лакомый кусок, на который точат зубы и Речь Посполитая, и Пруссия, и мы -- русские. Весь вопрос заключается в том, кто окажется хитрее и за кем этот лакомый кусочек останется.
-- Но я-то тут при чем? -- негодующе вырвалось у Анны Иоанновны.
Старый царедворец проснулся в Бестужеве. Он вынул золотую, осыпанную бриллиантами, табакерку и, запустив в нос изрядную понюшку душистого табака, продолжал:
-- Как "при чем" вы, ваша светлость? Разве вы не знаете, что вы -- законный придаток к сему герцогству?
Бешенство исказило грубое, не особенно красивое лицо Анны Иоанновны.
О, эти молнии гнева, бороздившие ее лицо! Как часто потом, когда она сделалась императрицей, устрашали они толпившихся у ее трона.
-- Как, как ты сказал: законный придаток? -- задыхаясь от злобы, выкрикнула она. -- Кто же из меня чучело сделал?
-- Ваш дядюшка, ваша светлость, великий император Петр.
Анна Иоанновна схватила серебряный кованый графин и с силой швырнула его в стену, но попала в зеркало, и последнее разбилось вдребезги.
Бестужев вздрогнул.
-- Вы суеверны, Анна? -- дрогнувшим голосом спросил он.
-- О, да!
-- В таком случае поздравляю вас: кто-то скоро должен умереть... Дорога вам очищается, но... пока все еще темно... Однако вы, ваша светлость, перебили меня. Л возвращаюсь к курляндским делам. Итак, прошу вас внимательно слушать меня! Дело вкратце заключается в следующем. Побочный сын польского короля Августа Второго, саксонский принц Мориц, с тайного согласия своего отца, домогается и вашей руки, и курляндской короны... Так, ваша светлость?
-- Так, Петр Михайлович.
-- Теперь ответьте мне: все ли ведомо вам о принце Морице? -- Бестужев подошел к Анне Иоанновне и схватил ее за руку. -- Все ли ты, Анна, знаешь о нем? -- повторил он глухим, вздрагивающим голосом.
Это давно, почти никогда не слыханное "ты" поразило Анну Иоанновну.
-- А что... что именно? Какая тайна?
-- А то, что ведомо ли тебе... вам, ваша светлость, что этот Мориц -- авантюрист, искатель грандиозных предприятий?
Анна Иоанновна схватилась за сердце.
-- Знаете ли вы, ваша светлость,-- продолжал Бестужев, -- что он, этот блестящий, великолепный Мориц Саксонский, уже раз заключил брак по расчету с богатою наследницею Викториею фон Лебен, развелся с ней и теперь -- кто знает? -- отыскивает, быть может, лишь более блестящий, выгодный брак?
Анна Иоанновна была бледна как полотно.
-- Это жестоко, Петр Михайлович, ты ранишь меня прямо в сердце, -- прошептала она.
-- Я только предупреждаю вас, ваша светлость, на правах вашего искреннего, любящего вас друга. Слушайте дальше.
Бестужев вынул из бокового кармана толстый, вчетверо сложенный пакет, состоявший из нескольких листов.
-- Что это? -- спросила Анна Иоанновна.
-- Секретнейший указ, ваша светлость, который я получил из Петербурга. Вот его содержание! -- ответил Бестужев и начал читать вполголоса: -- "Избрание Морица противно интересам русским и курляндским: 1) Мориц, находясь в руках королевских, принужден будет поступать по частным интересам короля, который через это получит большую возможность приводить в исполнение свои планы в Дольше, а эти планы и нам, и всем прочим соседям курляндским могут быть иногда очень противны, от чего и для самой Курляндии могут быть всякие сомнительные последствия. 2) Между Россиею и Пруссиею существует соглашение удержать Курляндию при прежних ее правах; Россия не хочет навязать курляндским чинам герцога из бранденбургского дома; но если они согласятся на избрание Морица, то прусский двор будет иметь полное право сердиться, зачем бранденбургскому принцу предпочтен Мориц? И тогда Курляндия со стороны Пруссии не будет иметь покоя; Пруссия скорее согласится на разделение Курляндии на воеводства, чем на возведение в ее герцоги саксонского принца; 3) Поляки никогда не позволят, чтобы Мориц был избран герцогом Курляндским и помогал отцу своему в его замыслах относительно Речи Посполитой".