Тревога влюбленной женщины зазвучала в голосе герцогини.
-- Да, да, ваша светлость! -- ответил Мориц. -- Вам должно быть известно, какое сильное противодействие встречает в Петербурге мое желание сделаться герцогом Курляндским. А вы знаете, что в политике все средства хороши и допустимы, раз они ведут к определенной цели. Поэтому мне приходится быть зорким, охраняя свою жизнь.
И Мориц Саксонский, этот гениальный политический авантюрист с "нечистой царственной кровью", горделиво откинул голову назад.
Анна Иоанновна совсем простодушно залюбовалась им.
-- Я полагал бы, ваша светлость, что его высочеству не мешало бы подкрепить свои силы бокалом доброго старого польского меда или золотистого токайского? -- обратился к своей повелительнице хитроумный гофмаршал Бестужев.
-- Ах, да, да! Спасибо тебе... вам, Петр Михайлович, что вы напомнили мне о моих обязанностях гостеприимной хозяйки, -- засуетилась Анна Иоанновна. Она повернулась к изящнейшему принцу Морицу и с попыткой на кокетство спросила: -- Вы не откажетесь, ваше высочество?
Мориц, прижав руку к сердцу, произнес:
-- Но только с одним условием, ваша светлость...
-- С каким же?
-- Чтобы я, ваш скромный рыцарь, удостоился высокой чести выпить первый кубок из ваших рук! -- с пафосом, низко склоняясь, воскликнул Мориц.
Бестужев налил два кубка меда.
-- А себе? -- бросила ему герцогиня.
-- Там, где племянница императора изволит чокаться с сыном короля, кубку простого смертного, не августейшего, нет места, -- почтительно склонился Бестужев.
И, если бы Анна Иоанновна была чуть-чуть проницательнее, она заметила бы ироническую усмешку, тронувшую углы губ ловкого царедворца.
Бестужев скрылся за портьерой.
Анна Иоанновна протянула кубок Морицу.
-- За что же мы выпьем, ваше высочество? -- взволнованно спросила она.
-- А как бы вы думали, ваша светлость? -- дрогнувшим голосом ответил он вопросом на вопрос и впился долгим, пристальным, горящим взглядом в лицо гергцогини.
Та сомлела. И бесконечно жутко стало "Измайловской" царевне, герцогине Курляндской, и бесконечно сладостно.
"Ах, этот взгляд!.. Как он глядит на меня!" -- все так и запело и заликовало в ней.
А лицо чужеземного, сказочного "прынца" все ближе и ближе склонялось к ней, а голос, бархатный, нежный, так и лился в душу.
-- Вы молчите, ваша светлость? Хорошо, я дерзну сказать вам, за что я подымаю мои кубок. Слушайте же, царица моей души!.. Вы держитесь рукой за одну часть герцогской короны, но другая часть этой короны свободна, она как бы висит в воздухе. И вам одной тяжело держать ее. Правда?
-- Правда... -- еле слышно слетело с уст Анны Иоанновны.
-- Вы задыхаетесь здесь? Да?
-- Да...
-- И вот является к вам человек, которому день и ночь снится ваш дивный образ. Этот человек говорит вам: "Вам не следует самой держать корону над собой; надо, чтобы другой держал ее над вашей прелестной, царственной головкой. Позвольте, чтобы я облегчил вашу работу..." Скажете, ваша светлость, что вы ответили бы этому человеку?
Рука Анны Иоанновны, державшая кубок, сильно дрожала.
-- Я... -- с трудом выжимая из себя слова, начала она. -- Я... сказала бы этому человеку: "Что ж, помогите мне, подержите корону надо мной!"
-- А?! Так?! Ну, в таком случае я гордо, смело поднимаю мой кубок за наше совместное счастье! О, Анна, Анна!
Ликующий возглас пронесся по небольшой гостиной мрачного кетлеровского замка, и Мориц, залпом осушив кубок меда, бросился к племяннице великого Петра и с силой прижал ее к своей груди.
Бешеным градом посыпались поцелуи на ее лицо, ее грудь, ее открытые руки.
-- Моя! Моя! Моя невеста, моя будущая герцогиня Курляндская. Le due Frederick Wilhelm est mort vive le duc Moritz de Saxe! {Герцог Фридрих-Вильгельм умер, да здравствует герцог Мориц Саксонский! (фр.).} -- пылко произнес Мориц.
-- Милый мой... милый... -- лепетала словно в бреду Анна Иоанновна.-- Я все ждала принца, который пришел бы ко мне, скучающей затворнице, и вызволил бы меня из постылого заключения. И вот явился ты, такой гордый, сильный, смелый...
Портьера зашевелилась.
-- И я смело отдаю тебе мою руку! -- горячо сказала герцогиня. -- Мой Мориц, мой долгожданный жених!..
Портьера распахнулась, и в гостиную вошел Бестужев.
Анна Иоанновна высвободилась из объятий Морица Саксонского. Ее лицо пылало румянцем счастья. Она со счастливой улыбкой подошла к своему гофмаршалу и прерывистым от волнения голосом радостно проговорила:
-- Поздравь нас, Петр Михайлович!
За нею подошел и Мориц.
-- Да, да, наш добрый, верный друг, -- сказал он, -- все кончено: вы видите перед собою жениха и невесту, Бестужев.
Лицо резидента и гофмаршала было бесстрастно. Ни один мускул не дрогнул на нем.
-- Ваше высочество, сейм еще не состоялся... Еще неизвестно его решение,-- спокойно произнес он.
Анна Иоанновна отшатнулась. Краска гнева бросилась ей в лицо.
-- Петр Михайлович! Ты забываешься! О чем ты говоришь? При чем тут сейм, раз я, я желаю этого?! -- воскликнула герцогиня и гневно топнула ногой.
-- Увы, ваша светлость, вы не вольны избирать кого бы то ни было в герцоги Курляндские, -- усмехнулся Бестужев.
-- Но ведь завтра все это решится, ваше превосходительство, -- смутился Мориц. -- Позвольте, разве к вам не явился генерал-кригс-комиссар литовского войска Карп с веряющим письмом от литовского гетмана Потея к курляндским обер-ратам?
-- Да, он был у меня.
-- Так в чем же дело? Разве обер-раты пойдут против ясно определенных инструкций?
-- Не пойдут, ваше высочество, -- невозмутимо продолжал Бестужев. -- Я, со своей стороны, сделал все возможное... Более того, я не сомневаюсь, что завтра сейм провозгласит вас своим герцогом. Но... -- Бестужев, глядя в упор на Анну Иоанновну, докончил: -- Но не забывайте Петербурга, не забывайте Меншикова.
-- Я усмирю этого подлого раба! -- гневно воскликнула герцогиня-царевна.
-- Предостерегаю вашу светлость: пока он -- всесилен, -- уклончиво ответил Бестужев.
Анна Иоанновна хотела что-то ответить, но вдруг ее бриллиантовая корона, прикрепленная к высокой, пышной прическе, сорвалась и упала на пол.
Мориц бросился поднимать ее, но был предупрежден Бестужевым. Последний поднял корону и подал герцогине.
Суеверная Анна Иоанновна побледнела как полотно.
-- Что это... что это должно означать?.. -- тихо, упавшим голосом прошептала она.
-- О, моя дорогая невеста, не придавайте слишком большого значения этому ничтожному факту! -- пылко воскликнул Мориц Саксонский.
-- Разумеется, разумеется, -- поддакнул Бестужев. -- Голова вашей светлости не может остаться без короны.
Анне Иоанновне, выпившей два кубка, вино бросилось в голову.
-- Я знаю, что за мной многие бегают, но я хочу сама распоряжаться своей судьбой! -- резко произнесла она. -- Мне не нужно ваших ставленных женихов...
-- Ваша светлость... -- строго произнес гофмаршал.
-- Да, да, да! Ты слышишь это, Петр Михайлович?! -- уже грозно, бешено докончила герцогиня.
В дверь гостиной раздался стук. На секунду все как бы оцепенели.
-- Кто это?.. -- первая спросила герцогиня.
Бестужев спокойно вошел в будуар Анны Иоанновны и вышел оттуда с черным плащом Морица Саксонского.
-- Наденьте его на себя, ваше высочество, закутайтесь в него хорошенько, -- тихо по-французски произнес Бестужев, подавая плащ Морицу. -- Иногда бывают случаи, когда инкогнито лучше открытого забрала. А выйти вам отсюда некуда.
Претендент на курляндский престол быстро задрапировался в плащ, опустив капюшон на лицо.