Тревельян был в спальне. Он стоял возле умывальника, у зеркала, пытаясь снять бороду. Он уже разделся, оставшись в просторной полотняной рубахе поверх старинных брюк, которые он скорее всего извлек из сундука своего предка. Этот наряд очень шел ему.
Тревельян повернулся к ним и улыбнулся. Он явно ждал похвалы за ловкую проделку.
— Как же вы могли так поступить! — воскликнула Клер. — Ведь вы такой же священник, как и я. Леа и Джеймс не стали мужем и женой по закону.
Тревельян усмехнулся, пропустив мимо ушей нравоучение Клер.
— Так это и есть ваша очаровательная сестра? Обойдя невесту Гарри, он остановился перед Сарой Энн и изучающе посмотрел на нее.
— Мне говорили, что вы очаровательный ребенок, но это лишь часть правды. — Он взял руку Отродья, поднес к губам и поцеловал.
— Тревельян, — резко бросила Клер. — Что вы делаете? Ведь она еще ребенок!
— Но вот-вот станет женщиной, — ответил он, не выпуская руки Сары. Отродье смотрела на него во все глаза.
Клер оттащила сестру от Тревельяна. Он подмигнул Отродью и вернулся к тазику, где продолжил отдирать бороду-
— Так что вы там такое говорили? Продолжайте, прошу вас.
— Вы вели себя так, как будто имели право совершить бракосочетание. Но ведь это обман! Они отправились к Кинкайду, думая, что поженились, но ведь это не так!
— Это все? О, черт! — Тревельян выругался, так как борода отделялась от лица вместе с кожей. — Но я ведь магистр суфистов, помните? Хотите посмотреть мой диплом? Длиной в четырнадцать футов и очень красивый.
— Да, — сказала Клер, — то есть, нет. Леа и Джеймса нужно обвенчать в церкви. — Она не могла больше видеть, как он мучается, отдирая бороду. — Садитесь! Дайте, я это сделаю, — сказала она, указав на стул у кровати.
Тревельян сел, а Отродье залезла на кровать и растянулась на животе, положив подбородок на кулачки и пристально глядя на Тревельяна. Клер налила горячей воды в тазик, опустила туда мягкую тряпочку, отжала ее и приложила к лицу Тревельяна.
— Их должен обвенчать настоящий священник!
— Религия — личное дело каждого человека, — пробормотал он через тряпку, прикрывавшую его рот.
— Неправда, — отрезала Клер и продолжила: — Бог есть, и вы это знаете.
— Я думаю, главное то, как человек воспринимает и толкует религию.
Клер сняла компресс с лица Тревельяна и медленно отодрала бакенбарды.
— Чем вы их прикрепили?
— Оман дал мне какую-то дрянь.
Когда бакенбарды были сняты, Тревельян повернулся к Саре Энн, которая смотрела на него не мигая, как змея на добычу.
— Клер, — обратилась она к сестре самым серьезным тоном, — мне кажется, он самый красивый мужчина на земле.
— Какое прелестное и умненькое дитя, — одобрил ее Тревельян.
Клер застонала, потом повернулась к Саре, придав лицу суровое выражение.
— Не говори ему ничего подобного. Он совсем не похож на других мужчин: путешествует по всему свету и поступает с женщинами так… У него нет ни сердца, ни души. Он просто наблюдает жизнь. Может себе позволить представиться священником и совершить обряд бракосочетания. Для него это не более чем шутка. Вся жизнь — игра. Он не живет, а лишь исследует!
Этот пылкий монолог не произвел никакого впечатления ни на Тревельяна, ни на Отродье. Они продолжали смотреть друг на друга.
— Вы путешественник и исследователь? — спросила Сара Энн.
— Да, мне пришлось кое-что повидать.
— Я читала, — начала было девочка.
— Отродье! — вскричала Клер. Но та не обратила внимание на ее призыв. Она не могла отвести взгляд от Тревельяна. Клер встала между ними. — Моя сестра не прочитала за свою жизнь ни одной страницы. Она запугивает своих гувернанток, и они ничего не требуют от нее. Она…
— Я прочитала неприличные места, написанные по-латыни. Клер их перевела, а я нашла эти переводы.
Клер обернулась к сестре, в глазах у нее был ужас. Отродье взглянула на Тревельяна.
— А что такое инфибу…
— Инфибуляция?
— Да, да, что это такое?
— Почему бы тебе не подойти, не сесть ко мне на колени, и я расскажу тебе все, что захочешь, моя девочка.
Отродье собралась вскочить с кровати, но Клер схватила ее за руку и вывернула так, что Сара закричала от боли.
— Прекратите, Тревельян! Она ведь еще ребенок!
— Конечно, Сара Энн — ребенок! — саркастически согласился он и, повернувшись к Клер, добавил: — Вы пришли осуждать и критиковать? Мне кажется, вы могли бы поблагодарить меня. Мактаврит сказал, что вы хотите поженить Леатрис и Кинкайда. Что ж, теперь они муж и жена!
— Эта церемония не имеет силы. Они будут жить в грехе.
Вы должны завтра же пойти к ним и сказать правду: что роль священника сыграли вы, и теперь они должны обвенчаться в церкви.
Лицо Тревельяна стало суровым.
— Я не сделаю ничего подобного. Я имею такое же право сочетать людей браком, как и любой священник. Сомневаюсь, что простой сельский священник прошел через все то, что и я, чтобы получить такое право.
— Дело не в этом.
— А в чем же? Объясните мне.
— Брак Леа и Джеймса должен быть освящен представителем англиканской церкви.
Тревельян больше не смеялся. Он встал со стула и подошел к тазику, собираясь умыться.
— Вы маленькая ханжа, — бросил он резко. — В мире множество религий. И суфизм — одна из них. Леатрис и Джеймс поженились так же, как все смертные!