— Пусть садится в экипаж и ждет меня. Я приду на конюшню, как только соберусь.
Она повернулась, чтобы войти в дом, но вспомнила, что не знает, как сделать это незаметно. Не идти же через главный вход, где ее обязательно кто-нибудь заметит, а единственный вход в туннель находится в башне Тревельяна.
Оман понял ее затруднение. Он подошел к восточному крылу дома, где за кустами была небольшая дверь, громко заскрипевшая, когда индус открыл ее. Клер хотела сказать, что у нее нет свечи, но Оман указал на нишу в стене, где лежали свечи и спички. Она зажгла одну и оглянулась, чтобы поблагодарить его, но слуга уже исчез.
Клер не имела ни малейшего понятия, как попасть в свою комнату. Она посмотрела на покрытый слоем пыли пол, ища какие-нибудь следы. Ее не удивили следы маленьких ножек — их, конечно, оставила Сара Энн.
Клер шла по туннелю, глядя под ноги и пытаясь понять, где находится. Она подошла к какой-то двери, возле которой почти не было пыли: очевидно, ею часто пользовались. Девушка осторожно приоткрыла ее.
Поток яркого света почти ослепил ее, она услышала голос сестры.
— Я не буду! — кричала Отродье.
Клер вошла в комнату и увидела небольшую сцену, довольно безвкусно украшенную. Посредине стояла ее сестра — полуодетая, задрапированная кусками цветного шелка, и высокий тощий мужчина в лохмотьях. Оба обернулись на звук шагов Клер.
— Что это ты делаешь здесь так поздно? — строго спросила она младшую сестру. — И что за отвратительные тряпки ты на себя напялила?
— Я — Саломея, и мне нужно танцевать, а он говорит у нас нет времени.
Тощий незнакомец церемонно поклонился.
— Камелот Дж. Монтгомери, к вашим услугам, мадам. Клер оглядела комнату, сцену, кресла, обитые красным бархатом, эту странно одетую пару и открыла было рот, чтобы задать несколько вопросов, но передумала — сейчас у нее не было на это времени. Она посмотрела на сестру.
— Ты нужна мне, Сара!
— Не можешь найти дорогу назад? — спросила та, улыбаясь. — Я беру деньги за работу проводника. Кстати, об одежде. Что это за туалет на тебе?
Клер оставила вопрос без ответа.
— Ты мне нужна, я заплачу, сколько попросишь.
При этих словах глаза Отродья широко раскрылись, на лице заиграла радостная улыбка.
— Увидимся позже, Камми, — бросила она через плечо и повела Клер через туннель.
Клер не могла понять, откуда сестра так хорошо знает дорогу в этих лабиринтах: они петляли, сворачивали то туда, го сюда и скоро оказались у двери в комнату Клер.
— Ты его видела, да? — спросила Сара, как только они вошли. Было совершенно ясно, кого она имеет в виду.
— Помоги мне одеться, я отправляюсь в Эдинбург.
— Ты бежишь от Гарри?! — Глаза младшей сестры ширились от удовольствия.
— Да нет же. Тревельяну грозят неприятности. Кто-то стрелял в него сегодня вечером, я думаю, это был Пауэлл Тревельян едет в Эдинбург, чтобы забрать Жемчужину…
Отродье лукаво посмотрела на сестру.
— А ты знаешь, что это такое.
Клер не ответила, пытаясь сдернуть с вешалки теплое шерстяное платье.
— А ты.
— Думаю, что да. Надолго едешь?
— Не знаю. На несколько дней, может быть…
— И проведешь ночь с Велли?
— Я тебе, кажется, говорила, чтобы ты его так не называла. Отродье ухмыльнулась.
— Потому, что ты его так зовешь? Клер не отреагировала.
— Помоги мне застегнуть корсет и не болтай лишнего! Сара быстро помогла сестре одеться.
— А что ты намерена делать с Гарри?
— Что ты имеешь в виду? Между нами произошла ссора, обычное дело…
— И теперь ты убегаешь с другим… Клер замерла.
— Я ни с кем не убегаю, как ты изволила выразиться. Тревельян помог мне с Леатрис. Ты сама видела. Теперь помощь нужна ему, и я в долгу не останусь. Кроме того, Тревельян не «другой мужчина», он… он ученый. И принадлежит миру, мой долг — помочь ему.
— Чепуха! — сказала Отродье. — Тебе он нравится. Ты обожаешь его. Когда он входит, ты вся вспыхиваешь.
Клер застегнулась.
— Мне кажется, ты путаешь его с Гарри. Я люблю своего жениха, я обожаю его… С Велли мы просто друзья, да и в этом я не уверена, возможно, ему просто нравится изучать меня.
— Ты имеешь в виду те картинки, что он нарисовал? Он рисует всех. Посмотрела бы ты, как он нарисовал меня! Лицо сделал старым, но фигуру… — Сара ухмыльнулась. — Ты никогда ничего подобного не видела. Он нарисовал меня с Камми, с тетушкой Мэй, с тетками-воровками. А ты бы видела, как он изобразил Гарри и его мать!