Вынырнув из ужасных воспоминаний, я ещё долго смотрела в одну точку пытаясь уложить в голове увиденное. Кто же из нас больший монстр: император или его слишком верная подданная? Тогда почему меня не покидает ощущение чуждости? Хоть воспоминания были чёткими, но они происходило словно и со мной и не со мной одновременно, но разве так бывает? К тому же меня порядком раздражало моё поведение из прошлого. Почему ничего не сделала? Почему молча стерпела унижение и невообразимую жестокость? Ведь сейчас у меня прямо таки руки чесались от желания пройтись ногтями по гладкой щеке монарха. Всё равно ведь терять было уже нечего.
Пусть люди всегда считают, что они лучше, чем есть на самом деле, но не до такой же степени? Сколько бы ни думала, во мне росла уверенность: я не смогла бы действовать по чужой указке, не смогла бы терпеливо сносить такое отношение и уж точно не позволила бы себя использовать.
А ещё мне не давали покоя разговоры о светлой магии: её упоминание действовало на меня как калёное железо — в груди нещадно жгло, а мышцы скручивало фантомным спазмом. Тем более это странно, если учесть упоминание о чьей-то смерти, к которому я отнеслась куда спокойнее, чем должна. Что-то не ладное творилось с моей личностью, но нащупать нужные ниточки пока не удавалось.
Ладно, нет нужды терзать себя. Судя по всему, моё прошлое будет постепенно возвращаться ко мне, и я обязательно найду ответы на все вопросы. Какими бы они не оказались.
Глава 4.
˜٭❖٭˜
Открыв глаза, я поняла, что не заметила, как уснула во время своих тяжелых дум, а всё из-за очень мягкой кровати и убаюкивающего мрака уже моей спальни. Тело ныло и меня била крупная дрожь. Огонь в камине уже не горел, температура в комнате упала, а спала я поверх покрывала, игнорируя мягкое одеяло под ним, что и привело меня к нынешнему состоянию.
Подвенечное платье совершенно не грело, потому пришлось укутаться в ещё хранящее моё скудное тепло покрывало. Стало лучше, но меня то и дело пробирала дрожь.
Напоминая собой гусеницу из красного бархата, я, стуча зубами, решила отправиться исследовать место своего пребывания в надежде найти не только тёплые вещи, но и кого-то из упомянутых слуг. Вдруг они будут так любезны и если не на карте, то хотя бы на пальцах объяснят, где мы находимся. Может знание своего местоположения не особо поможет, но так я хотя бы слегка успокоюсь. Да и есть немного, да что там, очень много вопросов, на которые неплохо бы получить ответы.
Оптимистичные мысли почти сразу омрачились, ведь тепло в покоях как бы хозяйки не поддерживалось, значит, горничная по какой-то причине пренебрегла своими обязанностями. Боялась помешать первой брачной ночи? Сомневаюсь, что хоть кто-то из немногочисленных слуг не в курсе сложившихся обстоятельств. Они точно знают, что мой муж покинул поместье минут через десять после того, как принёс меня сюда. А это означает: тёплого приёма можно не ждать.
За окном было светло и, предвкушая очередные проблемы, я для начала решила самостоятельно разобраться с одеждой, а потом уже искать обитателей этого недружелюбного дома. Не ходить же в поисках горничной в свадебном платье?
Сделав несколько шагов, я перво-наперво… упала, запутавшись в пышных юбках. Кокон из покрывала смягчил падение, но не улучшил настроения. Проклиная всё на свете, утвердилась в мысли: надо найти что-то более удобное, компактное, да и на себя посмотреть не мешало бы. Воспоминание воспоминанием, но вдруг я ошиблась и та девушка вовсе не я.
Оглядев мрачную спальню, обнаружила пару дверей по бокам от громадной кровати, которые были частично спрятаны за тяжёлыми портьерами всё того же грязно бордового цвета. Сунув нос в первую, обнаружила за ней уборную, которой с радостью воспользовалась, не без труда обуздав свою пышную юбку. А вот вторая дверь привела меня в нужное место — в гардеробную с большими зеркалами, занимающими почти всю стену напротив входа.
Сказать, что я впала в ступор ничего не сказать. Чувство прекрасного во мне прямо билось в экстазе пока я, обнимая себя за плечи, неуверенными шажками подходила к своему отражению. Покрывало сползло и осталось бесхозно лежать у входа.
Что ж, одновременно хорошая и плохая новость — повторяя мои движения, на меня смотрела красавица из вчерашнего воспоминания. Та самая Этерия, что разметав по пышной юбке длинные тёмные пряди с алым отливом сидела у ног жестокого правителя. Мне тогда она показалась неотразимой, несмотря на своё состояние, но сейчас было по-настоящему трудно отвести от такой контрастной внешности взгляд.