Ныне под вывеской «вуз» далеко не везде реально находятся вузы. Измерения уровня интеллекта в ГДР показали, что в среднем самый низкий IQ имели студенты, изучавшие марксизм-ленинизм. Однако в ГДР была структура, которая действительно поддерживала высокоодарённых учащихся, это так называемая «математическая олимпиада». Уже в 1970 г. обнаружилось, что доля детей рабочих и крестьян в окончательном отборе непрерывно падала, потому что родители участников конкурса зачастую сами представляли собой тех, кто сделал социальную карьеру. Поэтому исследование образования ГДР, результаты которого по большей части держались в тайне, уже не могло пройти мимо факта наследственности интеллекта{75}. Мы вовсе не хотим сказать, что малая доля детей рабочих и представителей нижнего слоя населения в немецких гимназиях и вузах является выражением социальной дискриминации, которая в сравнении с другими государствами держится на уровне выше среднего. Точно так же эта малая доля может быть следствием уже осуществлённого карьерного восхождения.
Следует обратить внимание и на качество знаний выпускников. В США 95 % школьников посещают среднюю школу, 70 % заканчивают её. В Финляндии 90 % школьного выпуска добиваются диплома о высшем образовании, но среди них находятся многочисленные будущие медсёстры и воспитательницы, потому что эти профессии там требуют высшего образования, тогда как у нас это рабочие профессии. В Германии школьники с IQ от 120 и выше (= 10 % нормального распределения Гаусса) тоже получат аттестат зрелости более чем в 90 % случаев и затем будут учиться в вузах.
Неважно, насколько проницаема система образования, всегда и всюду действует логика: чем более проницаема система, тем быстрее интеллектуально истончается нижний слой. Там остаются те, кто приобретает самую простую квалификацию и всё менее востребован на рынке труда. Эту тенденцию мы наблюдаем по всему миру во всех индустриальных странах. Итак, те, кто сдаёт экзамен по юриспруденции с оценкой 6,5 балла или в провинциальном университете после 14 семестров сдаёт магистерский экзамен по германистике, должны подыскивать себе работу вне своего профессионального поля, если они хотят получать стабильные доходы.
Вследствие негативного отбора, с одной стороны, который становится всё неотвратимее с увеличением проницаемости общества, и падающей потребности в простой, малоквалифицированной деятельности, с другой стороны, в относительных и абсолютных показателях растёт доля населения, которую можно отнести к нижнему слою. Эту тенденцию роста поддерживает современное социальное государство тем, что оно — и это правильно! — устраняет все те угрозы, которые в течение тысячелетий наносили ущерб продолжительности жизни и репродуктивной способности слабейших или получателей наименьшей выгоды: нездоровое жильё, недоедание и тому подобное. В этом отношении весьма сомнительно, справедлива ли всячески выражаемая надежда, что более высокая проницаемость внутри общества сократит долю нижнего слоя{76}. Повышенная проницаемость означает не только то, что толковые снизу будут усиленно продвигаться наверх, но и то, что бестолковые сверху будут усиленно опускаться вниз.
Нижний слой в Германии находится, исходя из определения нижнего слоя, в среднем, на нижнем конце пирамиды доходов. Недостаточность доходов, однако, ни в коем случае не единственный и отнюдь не основной его признак. Стареющий художник, живущий на социальное пособие, или студент, которому приходится ограничиваться стипендией, естественно, не принадлежат к нижнему слою.
Считать ли бедными людей, на которых в Германии распространяется действие гарантированного основного дохода, это вопрос определения. В любом случае речь идёт не о бедности в библейском смысле, в смысле христианского милосердия, и не о положении как в трущобах «третьего мира», с которыми в Германии обычно связывают понятие бедности. От гнетущей материальной нужды нижний слой в Германии избавлен за счёт пособия по безработице II и социального обеспечения в старости. Получатель социального обеспечения или пособия по безработице II в Германии может следующее: