Широким, почти театральным жестом, он указал на усадьбу по правую сторону, и двое в чёрных плащах подошли к воротам. Нашарив рукой звонок, один из них нажал на кнопку. Второй засунул руку за край плаща, а когда вынул её, она удлинилась. Блеснули воронёные грани и цилиндр глушителя.
Где-то внутри раздался звон колокольчиков, запестрела слабая иллюминация. На звонок никто не вышел. Постояв так около минуты и позвонив несколько раз, двое отошли к автомобилям.
«Сбитый» с седой гривой что-то скомандовал высокому человеку с закрученными усами, и тот, кивнув головой, захлопнул дверь своего джипа, и по грязи начал пятиться назад. Потом остановился и вдруг на полном ходу помчался прямо к воротам, выворачивая руль. Под страшный гвалт металла, он снёс бронированным передом автомобиля ворота вместе с куском забора, размолол в хлам какую-то беседку, и въехал в фасадную стену дома. Потом сдал назад и остановился.
Когда осела пыль, в лучах фар через пробоину в стене стала видна унылая картина. На кровати неподвижно сидел засыпанный штукатуркой человек в трусах и майке, сжимая двумя руками двустволку, лежащую на коленях. Выражение его лица было непередаваемо. Рядом с ним угадывалось женское тело, с головой укрытое простынёй и дробно трясущееся от страха.
Седой, перешагивая через обломки блоков, зашёл внутрь дома, лишившегося стены. В два шага он оказался у кровати, вырвал ружьё из рук сидящего и щёлкнул его по щеке. Тот вскочил, и начал бегать как угорелый. Седой подкараулил его и ударил по другой щеке. От второй оплеухи, переживший некультурный шок хозяин дома, обмяк и опустился на пол. В глазах появилось осмысленность.
-Добрый вечер, - сказал хозяину «гость», - у нас к вам вопрос: не пробегали ли через ваш двор два человека?
- Туда, - показал рукой хозяин на свой огород, - там овраг, мост, а за ним поле*, и выезд на Курбулая, я открою ворота, они у меня все автоматические.
- Разумная мысль, - произнёс седой.
От гогота бритоголовых хозяин обмяк как под пулями, попытался встать, но его удержала тяжёлая рука, положенная на плечо.
- Благодарю, - произнёс обладатель руки, - всего доброго.
С этими словами он поставил дробовик стволами на кровать - прикладом на пол, и, занеся ногу, обрушил сапог на цевьё. Хрустнуло дерево ощерившись щепками.
- Прощайте, вандал, - сказал мужчина, - я найду вас, вы ответите за свои поступки. Хозяин уже вполне пришёл в себя, сузил злые глаза и осматривал разруху, учинённую бандитами.
- Вежливые люди открывают двери гостям, - промолвил «вандал», шагая по пеноблокам к машине.
*[Деревня эта называется «Подпятка» и располагается в элитном районе города, недалеко от центра. Здесь строили дачи бывшие чиновники и правительственные бонзы, одного такого и «навестили» бандиты. Самодурство ушедших на покой государственных деятелей заключается в том, что эту местность под любыми предлогами запрещалось асфальтировать. Зданий выше двух этажей не строили. В моде тогда была «естественность ландшафта», Кардау сплошь и рядом и поныне плешивеет такими «пятаками», достаточно вспомнить «злую Поляну», «Стохатку» или район Уларшуу, в восточной оконечности города, там доходило до маразма, - специально не убирался мусор, но это уже экстрим.]
Кеша, обхватил ствол какого-то дерева, перемазав ладони смолой. До боли в висках он вглядывался в темноту. Грохот со стороны усадьбы сказал ему, что передышка закончилась. Максут жадно дышал и с надеждой смотрел на товарища.
- Надо идти, они уже здесь, - сказал ему Иннокентий, - ты же знаешь город, куда бежать?
Вместо ответа Максут заплакал.
-Ничего-ничего, - сказал ему Кеша, прижав к груди его голову, - мы убежим от них.
Блуждая как тени в сумрачном лесу, Кеша и Максут спрыгнули в какую-то канаву, вылезли с другой стороны, и со всех ног понеслись по пустырю, к темнеющим невдалеке постройкам.
Город начался так же внезапно, как и закончился. За пустырём бетонные откосы вздымались на автостраду, которая стрелой уносилась вдаль, разваливая город на две половины. Ближе к берегу центральный раскол дробился на безобразные трещины, - главная артерия Кардау, проспект имени великого полководца древности Курбулая, обрастал ответвлениями улиц и переулков.
Казалось бы, детей миновала страшная чаша, где там громоздким автомобилям бандитов было переехать овраг, прорваться сквозь толстоствольный лес, но судьба распорядилась иначе.