Но настоящий ужас она ощутила гораздо позже.
В год, когда вся страна была на грани войны, и во всех субъектах федерации проходила мобилизация войск, Теодору написал письмо его друг, бывший однокурсник, заядлый альпинист и аферист Вениамин Петровский. Он рассказал Теодору о том, что их экспедиция напала на след древней цивилизации, и что приборы показывают наличие живых клеток в недрах Алмазной горы на востоке горной страны Аллатрион. Неодолимая сила потянула Теда на восток. Он бросил антиматерию, и перестал заниматься, он сидел часами возле погасшего монитора, или пропадал в избушке профессора. Марта встревожилась, и выпытала у него причину его тоски. Как-то вечером она рассказала всё своей названной матери, госпоже Ефратской.
Ефратская, как когда-то много лет назад, достала пыльный аппарат, в телефонной книге которого был записан всего один номер, и сделала вызов.
Охрипший от долгого молчания динамик беспристрастным голосом, лишённым вопросов и ответов, вытолкнул в квартирное пространство фразу без знаков препинания и эмоциональной окраски, что нельзя было сказать о голосе Ефратской, в котором звучали почти истерические нотки.
- ты сюда звонишь значит есть причина
- Я больше не могу, этот ужасный старик погубит Тео!
- успокойся и говори по существу
- Мой сын хочет ехать на восток, в Аллатрион!
- это не возможно ты знаешь чья это страна
- Я знаю, но он не слушает! Всему виной этот проклятый профессор!
- что произошло
- О, я этого не переживу, что он только с ним не делал. И в воде топил, и в чужой могиле на сутки закапывал, боже мой, что ещё он выдумает этот сумасшедший!
- это обряды он не причинит ему зла
- Это сумасшествие, а не обряды.
- я тебя предупреждал
- Я прошу тебя, сделай что-нибудь!
- уже поздно ты и сама это знаешь
- Что делать?
- он поедет на восток
Динамик умолк. Дисплей погас. Женщина отчаянно откинулась на диване.
Ранним утром правительственная капсула, рассекая почти неподвижное облако дождя, мчалась по Вернадского к галакторию. В салоне сидел Тед и сосредоточено смотрел в мутное стекло, автомобильные дворники, со свистом размазывающие жирные кляксы дождя, мельтешили в его зрачках.
Гига Лауренц сидел в своей избушке и грустно смотрел в окно, когда Теодор пришёл к нему.
-А, - сказал он, - входи, Южная Септима гаснет дольше всех, её видно даже сквозь тучи, чаю?
Теодор отрицательно покачал головой, одновременно улыбаясь.
-Когда отбываешь?
Теодор показал на пальцах.
-Сядь, мой мальчик, - продолжил Гига, - у меня к тебе есть недолгий разговор. Теодор опустился в мягкое кресло.
-Аллатрион, это спиральный материк, там постоянно происходят всякие атмосферные аномалии, плохая сейсмика, ты должен быть готовым к чему угодно, это, если угодно, клоаоционная система нашей планеты, кстати, я прочитал твой отчёт, и скажу тебе вот о чём, то, что ты считаешь, будто созвездия были названы древними так потому, что они хотели донести до нас важное послание, а долговечнее, чем звёздное небо материала нет, гипотеза странная, но революционная. Хуррачама, Цетруна, Буллитурн, действительно, выглядят как человеческие части тела, коих, как мы знаем в нашем небе ровно четырнадцать. И Криптора, центральное созвездие напоминает глаз, мифический уаджет, нужно ещё работать, изучать древние тексты...
Дождь давно закончился, Алгелиаран вышел из-за тумана и светил ровно и мощно, а два учёных всё ещё сидели в избушке Гиги и беседовали с увлечением. Лишь только когда сопровождающий Теодора получил приказ немедленно доставить его назад, так как вылет уже приближался, тот осмелился, несмотря на суровый взгляд из-под Гигиных бровей потрепать Теда за плечо и показать ему на часы.
Двумя часами позже вертолёт без опознавательных знаков, серебряной стрекозой взрезал небо на востоке и приземлился на Аллатрионское плато в квадрате 24\56. Двое дюжих парней в военной одежде коваными берцами подперев древние камни, вынесли снаряжение и помогли выйти Теодору и Марте. Вертолёт, рассекая спёртый горный воздух тяжёлыми лопастями, исчез вдали. Лагерь бородатых существ с дикими криками радости встретил вновь прибывших, разгорелись костры из угольного концентрата-на жёстких камнях почти не росли деревья, открылись старые запасы еды, и до поздней ночи в разряжённый воздух хлопали пробки от шампанского. К вечеру военные парни, доставившие Тео и Марту на плато, привязали свои гамаки к чахлым деревцам, которые почти согнулись вдвое, и погрузились в одноглазый сон.