Что с ним случилось после того, как полицейские расстреляли банду Умара Гумхурова, и когда тринадцатилетний мальчик скрылся по реке от преследования, нам не особенно известно. Три года он скитался по разным городам, жил на нелегальном положении. За побег из спецшколы и участие в организации вооружённых ограблений, его объявили в федеральный розыск. Жизнь он вёл привольную и праздную, средства у него были, и, кажется, немалые. Он продолжал воровать, блатовал, сорил деньгами, тратил всё на женщин. Почти в каждом городе у него была Жучка, как он их называл. Он воровал нахально и дерзко, крал у граждан «лишние деньги», никогда не забирая последнее. В городах, куда он прибывал на очередные «гастроли», полиция, обеспокоенная тем, «что к ним залетела хищная птица», устраивала на него облавы. Но Шакал тенью уходил из любых ловушек. Он кочевал по малинам и впискам, по гостиницам и отелям, и к 16 - ти годам приобрёл уже немалый вес в преступном мире. Но за видимой беспечностью и прожиганием жизни стояла одна всепоглощающая цель. Иннокентий искал хоть какие-то следы отца.
В стране в это время буйствовала либеральная революция, апогей свободы слова. Обыватель, вскормленный на пёстрой ниве глобонета, в отличие от телевидения, дающего хоть какую-то иллюзию свободы, критиковал существующий строй. По всем краям страны откалывались ранее союзные республики, которые брал под своё крыло генерал - повстанец, слава о котором шла впереди него на много лет.
Через два года скитаний по просторам Федерации, сердце Иннокентия потянуло его на суровую северную родину, которая отнеслась к нему с такой ненавистью. Но Иннокентий понимал, что только там он сможет хоть что-то узнать о своём отце. И вот 25 декабря, почти через пять лет после того, как железный запаянный поезд увёз его в спецшколу в Тархастан, Шакал вступил на мёрзлую землю своего родного города. Ветер гнал по улице Декабристов мутный ветер, когда Иннокентий сошёл с поезда. Три месяца назад в некоем городе один умелец за сантиметр зарубежных денег сделал ему поддельный паспорт, из которого выпорол фотографию человека, ныне лежащего на дне неизвестной реки, и Иннокентий Андубин, вернее Иван Петров, мог свободно перемещаться.
Как только поезд остановился, выпустив пар, и проводница, с грохотом открыв железные двери, принялась было оттирать от сажи поручни, Кеха Шакал в кепке - восьмиуголочке, не смотря на лютый холод, лихо спрыгнул на мёрзлый бетон.
- Куда, - проворчала проводница, - ещё лестницу не спустила.
- Девушка не ругайся, уру - ру, я домой приехал! - радостно воскликнул юноша в полупальто.
Проводница улыбнулась, ей было приятно, что её, 50 -летнюю вдову назвали девушкой.
Вместе с Иннокентием приехал целый вагон каких-то цыган с гитарами, певиц, танцоров, и даже один профессор-историк, которого Иннокентий очаровал своим познаниями в области египтологии.
- Юноша, этот образ жизни Вас до добра не доведёт, говорил ему профессор. Профессора Кеша достал из петли, в которую тот залез после смерти жены, а может быть, из-за того, что его открытия не были никому нужны.
Для перевозки этого табора Кеша нанял целый вагон. За цыган пришлось платить в два раза больше, потому что у них не было документов. Когда вся эта толпа высыпала наружу, потекло рекой вино, а цыгане затренькали на гитарах, совершенно нагло игнорируя лютую зиму, пред нашими глазами предстал классический блатной, который живёт один день, и поэтому этот день такой весёлый.
С вокзала вся эта разношёрстная толпа поехала в «номера» т.е. в гостиницу «Север».
Кеша, конечно, был человек лихой, но у него хватило мозгов самому не идти в приют и в детдом. Он послал туда своего человека, которому сказали, что Иннокентий Андубин скончался в неизвестном городе, и похоронен в братской могиле.
- А, ну тогда пусть земля ему будет пухом, - сказал Кеша на эти новости и наотмашь выпил стакан коньяка.
И тут случилось то, что по судьбе не должно было случиться, а может и должно, Ведь судьба - непревзойдённый драматург. Иннокентий встретил её. Ту самую санитарку, которая в далёком прошлом приголубила и лишила девственности Иннокентия. Он не устоял. Что-то в его сердце всколыхнулась, давняя детская привязанность выявилась с новой силой. Кеша окликнул её. Она обернулась и не сразу узнала его.