— Отставить штурм башни! Здесь свои!
А в моей голове бешено завертелись зубчатые колеса мыслей: «Не тот ли это Дорохов, который Долохов в романе у Льва Толстого, известный петербургский бретер и повеса?»
И я спросил его:
— А не знакомы ли вы, случайно, с моим другом Пьером Безруковым?
Тут же выражение его лица смягчилось, и, улыбнувшись уже вполне безобидно, Федор произнес:
— Как же! Разумеется, близко знаком! Нас познакомил князь Анатоль Карягин! А потом столько было вместе с Пьером интересных приключений! Особенно одно мне очень запомнилось, когда мы втроем раздобыли живого медведя, затащили его в карету и повезли к актрискам. После, когда кто-то позвал полицию, мы схватили квартального, привязали его к спине медведя и отправили плавать в Мойку! Вот уж потехи тогда было!
И Федор Дорохов рассмеялся, а вслед за ним засмеялись и его бойцы, опустив оружие.
Глава 13
Впрочем, как подсказывали мне воспоминания прежнего князя Андрея, всплывшие из памяти тела с некоторым опозданием, он, то есть теперь я, этого человека знал и прежде, хотя и мельком. Помнится, даже представлял его, уже разжалованного, Кутузову во время смотра Семеновского полка в Браунау. А потом и перед сражением при Шенграбене сталкивался с ним, увидев тогда Федора, разговаривающим с французскими солдатами на их языке. А потом было доложено, что во время сражения он взял в плен французского офицера и, несмотря на ранение, оставался в строю.
Этот его подвиг в штабе учли. Даже была составлена бумага о возвращении Федору офицерского звания и позволено ему было пока временно командовать взводом вместо убитого поручика. Но, официально объявить об этом собирались уже после сражения при Аустерлице. А во время битвы что-то пошло не так. Не совпадали события с книгой графа Толстого, как и фамилии действующих лиц не совсем совпадали, хотя и казались созвучными. И я снова убеждался, что реальность вокруг меня присутствовала несколько иная, не совсем из книги графа Т., раз этот самый здешний Федор Дорохов, а не Долохов, каким-то образом оказался со своими семеновцами в замке Гельф, за десятки верст от места сражения под Аустерлицем.
Тут Дорохов, тоже вспомнив меня, проговорил:
— А вы сильно изменились после смотра в Браунау. Так исхудали, что и не узнать с первого взгляда. Да и ранение, я смотрю, получили.
И Федор указал пальцем на повязку вокруг моей головы.
— Вас я тоже узнал не сразу. В таком боевом виде я вас прежде никогда не видел, — признался я.
— Хм, даже не подумал бы, что штабной офицер из свиты самого Кутузова попадет в плен, — проговорил Дорохов. И тут же приказал бойцам:
— Вниз, братцы! Здесь делать нечего! Нужно помочь нашим очистить от лягушатников все закоулки этой крепости!
Повинуясь приказу своего командира, семеновцы начали быстро спускаться, а Дорохов, пройдя мимо меня и поднявшись на верхнюю площадку башни, где сразу же увидел баронессу, ее родню, друзей и слуг, испуганно жмущихся к теплой каминной трубе, спросил:
— А это что за люди?
И я представил ему хозяйку замка, а также всю ее компанию, выглядевшую теперь весьма жалко и растерянно. На что Федор пробурчал что-то про законные трофеи, похотливо глядя, при этом, на женщин. Но, я сразу осадил его прыть, твердо сказав:
— Они отнеслись ко мне весьма дружелюбно, а потому я беру их всех под свое покровительство.
Он глянул на меня недовольно, зло процедив сквозь зубы:
— Ладно, я их не трону. Но замок мы все равно разграбим по праву победителей. Мои семеновцы заслуживают вознаграждения, как и те моравские партизаны, которые присоединились к нам за время похода сюда из-под Аустерлица, не так ли, князь?
А я все-таки не удержался от того, чтобы поинтересоваться, что стало причиной подобного марша Семеновского полка?
И Федор поведал мне:
— Тут не весь полк, а только мой взвод и еще часть нашей роты. Всего нас было 57 человек, но сейчас уже осталось меньше. Некоторых убили. Мы отстали от основных сил. Когда отступали вместе с арьергардом Ланжерона и Дохтурова, то попали под сильный артиллерийский обстрел на переправе у плотины Аугеста. Там был настоящий ад. Я видел, как ядром убило нашего генерала вместе с его конем. Но, мы все-таки вырвались, укрывшись в ближайшем лесу. Правда, как потом выяснилось, двинулись мы впопыхах не в ту сторону. Пытались пробираться на восток сквозь леса, чтобы соединиться с нашими отступающими войсками, но заблудились, получается. Так и напоролись на банду местных разбойников, состоящую из трех десятков дезертиров австрийской армии, которые представились нам партизанами, ненавидящими французов. И они охотно к нам присоединились, сделавшись нашими проводниками и показав дорогу к этому замку, который так плохо укреплен, что мы без особого труда ворвались внутрь через бреши в стенах с разных сторон. У местных в этом деле свой интерес. Они желают разграбить замок. И я не собираюсь останавливать их от такой забавы.