Иржина перебила:
— Я не боюсь трудностей, Андрэ! Я сопровождала своего покойного мужа в военных походах не один раз. Я пригожусь. Я не такая изнеженная, как другие дамы моего круга. Я дочь генерала и стрелять умею. Если будет нужно, то и врага подстрелю. Еще я не боюсь крови и умею оказывать помощь раненым.
Тут в моем мозгу промелькнула циничная мысль, что, раз женщина сама хочет, то почему бы не использовать это ее желание во благо? И потому я проговорил:
— Ладно, если ты, на самом деле, хочешь сама от скуки ощутить все трудности войны на самой себе, то присоединяйся. Но учти, что это недешевый аттракцион. С тебя тогда причитается недельный запас провизии для моих бойцов.
К моему удивлению, перспектива встрять в боевые действия и поделиться запасами еды с солдатами Иржину не остановила. Наоборот, она явно приободрилась. Вытерев слезы шелковым носовым платочком с вышитыми вензелями, баронесса сказала:
— Еда нужна не только для твоих бойцов, но и для моих родственников. Я, разумеется, возьму их с собой. Нам понадобятся несколько фургонов, чтобы все погрузить…
— Не хватало мне еще в боевом походе организовывать защиту твоей родни! — перебил я.
Она опустила взгляд, но сказала твердо:
— А что мне прикажешь с ними делать? Оставить этих женщин в Гельфе на произвол оккупантов я не могу. После того, как вы устроили кладбище французов посреди моего замка, ничего хорошего моих родственниц не ожидает.
— Так французы же весьма благородны и цивилизованны. Они не воюют с женщинами. Это же общеизвестно, — сказал я.
— Может, и не воюют. Но используют всегда и во все места, — проговорила Иржина весьма откровенно. Она сверкнула на меня глазами, потом добавила:
— Ты что же думаешь, что ко мне не приставал этот полковник Ришар, когда был жив? Еще как приставал! Только грань приличий все-таки не переступал, когда отвергала его ухаживания. Он был хоть как-то воспитан, в отличие от совсем уж мерзкого Годэна, который взял привычку подкарауливать меня в разных закутках, стараясь улучить момент, когда рядом нет свидетелей, чтобы попытаться прижать меня и залезть под юбку. Мне едва удавалось выкрутиться из его липких объятий. А уж служанкам моим вообще проходу не давали эти французы. Маришку, например, французские солдаты изнасиловали в первый же день их пребывания здесь. Я, разумеется, пожаловалась тому же Ришару. Но, добилась только того, что их посадили под арест на пару дней, а потом, якобы, устроили военно-полевой суд, на котором Ришар с Годэном постановили, что это Маришка виновата во всем. Она, оказывается, сразу трех солдат совратила своим непристойным видом, ведь они ворвались к ней в комнату, застав ее без одежды! Всех насильников оправдали и из-под ареста выпустили. Теперь же все будет еще хуже. Как только французы вновь займут крепость, они найдут тут трупы своих и станут допрашивать всех свидетелей. А я не могу допустить, чтобы мои близкие подверглись насилию, пыткам или стали заложницами. И сама не хочу этого для себя. Да и весь Гельф давно заложен за долги. Как только война прекратится, замок у меня отберут кредиторы. Так что терять мне нечего. Предоставь мне повозки, и я распоряжусь собираться немедленно.
Выслушав ее, я более не стал возражать, лишь кивнул в ответ на ее просьбу о гужевом транспорте. Она же резко развернулась и удалилась без всяких сантиментов, перейдя из холла в гостиную к своей родне. Баронессе, похоже, предстоял весьма непростой разговор с родственницами. Глядя в след Иржине, я подумал, что ее мотивы и заботу о близких можно понять. Она боится не только гнева французов, но и банкротства.
Вот только, новые обстоятельства осложняли подготовку к походу. Впрочем, трофейных фургонов имелось достаточное количество. Для родственниц баронессы места в повозках, конечно, хватит. А большой разницы от того, будут ли в колонне пять груженых фургонов или десять, нет. На общую скорость передвижения количество фур повлияет мало. Просто само их наличие на марше сильно замедлит нас. Но и совсем без обоза в долгом походе не обойтись. Тем более, что мы с Дороховым намеривались продолжить путь от замка Здешов-Козел дальше. Ведь целью мы себе ставили достижение границы нашего Отечества.