— Это все для малышни. Жаль, у нас нет настоящих больших тыкв.
Джесс стоял на стремянке, прикалывая к стене ленты из креповой бумаги.
— Зачем нам тыква, — сказал он, — у нас же есть Рич. Его голова — настоящий тыквенный фонарик.
Раздался смех, и Джесс продолжил:
— Эй, Рич, как насчет этого? Тебе только и нужно будет — засунуть в рот карманный фонарик! Вся пустота изнутри осветится, глаза засверкают! Вполне праздничная штука!
— Заткнись, — ответил Рич. — Ты-то сам не очень сверкал на физике, а?
Джесс спустился со стремянки, сминая бумажную ленту.
— Очень остроумно, — сказал он. — О, это будет забавно. Нет, только послушай, какая прекрасная идея. Мы можем соорудить пугало из тебя. Люди готовы будут заплатить сколько угодно, лишь бы избежать встречи с тобой.
Рич сжал губы. Придумать язвительный ответ так же быстро, как Джесс, он не смог.
Джесс покосился на него. Он видел, что Рич начал сердиться, но остановиться уже не мог. В этом поддразнивании было своего рода опасное удовольствие, как если бы, к примеру, он стоял на железнодорожном пути перед надвигающимся поездом.
Джесс прикалывал к стене конец бумажной ленты, и вдруг у него в голове начали складываться рифмы. Когда с ним такое происходило, он вообще не в состоянии был молчать — как не смог бы остановить кровь из пореза. Он встал в позу и начал декламировать:
В этот момент Рич налетел на него, и они, сцепившись, упали на пол. Рич успел дать Джессу пару тычков, прежде чем учитель физкультуры мистер Морро соскочил со сцены и подбежал, чтобы разнять их.
— Ну, что здесь происходит? — спросил он. Никто ничего не ответил. Мистер Морро попытался подойти с другой стороны:
— Кто из вас затеял драку?
Джесс потер ушибленное плечо. Он решил, что ничего не скажет, если Рич промолчит. Рич молчал. Остальные ребята тоже только косились друг на друга — никому не хотелось быть доносчиком.
Мистер Морро сказал с раздражением:
— Хорошо. Отправляйтесь оба в кабинет мистера Хэггэрти и деритесь там. Ступайте.
Мальчики шли рядом, и звуки их шагов мрачно разносились в тишине пустого коридора. Джесс на ходу постукивал костяшками пальцев по стене, облицованной кафелем, и вздыхал, жалея себя. В конце концов, ему досталось больше. Он всего-навсего продекламировал глупый стишок, а его за это сбили с ног, и сейчас у него болела спина и ныло ушибленное плечо. Все это начал, вообще-то, Рич. Зачем он так вредничал в кабинете физики?
Рич, словно нарочно, чтобы усилить обиду, пробормотал сквозь зубы:
— Ну погоди, вот отделаемся от старика Хэггэрти, я до тебя доберусь.
По телу Джесса пробежала дрожь, но он с вызовом сказал:
— Да ну? Я тоже не прочь встретиться.
Но выяснять отношения было уже поздно. Они стояли перед кабинетом директора и, не решаясь войти, задержались на пару минут, тянули время. Наконец Джесс сказал:
— Ну пошли. В чем дело? Ты что, окаменел?
Огрызнувшись, Рич открыл дверь. Джесс, не желая уступать ему, шагнул следом.
Войдя, они остановились, открыв рты, в удивлении. Перед ними была большая комната, залитая светом, идущим из четырех высоких окон. Вдоль стен стояли полки, на которых теснились стеклянные флаконы, темно-голубые бутылки и инструменты странной формы, гнездящиеся рядом с большими фолиантами в кожаных переплетах. Пучки трав и нечто, похожее на мертвых птиц и мумии животных, висели на одной из стен. Ни один из мальчиков прежде не бывал в кабинете директора, однако все увиденное очень мало походило на то, что каждый мог бы себе представить.
Но, однако, оба знали, конечно, как выглядит сам мистер Хэггэрти. И уж если в чем они еще могли быть уверены, так это в том, что ни один из двух человек, стоящих в дальнем конце комнаты, не был директором их средней школы.
У одного человека кожа была серая и грубая, вся в морщинах и складках, как у старой энергичной черепахи. Его короткая спутанная борода напоминала скорей клочья свалявшейся шерсти, которых было полно у текстильной фабрики.
Второй был толстяком и не просто полным, пухлым или толстеньким, а прямо-таки шарообразным, с короткими круглыми руками и совсем без шеи. Его маленький рот имел форму буквы «о», а пальцы казались слишком толстыми для того, чтобы сгибаться.
Он произнес высоким чистым голосом:
— Замечательно. Сработало.
Дверь за ребятами захлопнулась со зловещим стуком.