- Русская шлюха! - Сказал он по-русски. - Ты обнажалась перед дикарями, теми, кто по статусу ниже обезьян!
Резким движением Гитлер сорвал разрезанное платье. Екатерина осталась лишь в трусиках, лифчик упал, обнажив цвета мака соски. Фюрер-комар вдруг успокоился и принялся за ремешки туфель. Они поддавались куда хуже, кожа была прочной. Гитлеру это быстро надоело и, он со всего размаха всадил нож в обнаженный живот помощника палача. Тот завизжал, как бык, когда его убивают током, и бросился на пол. Эсэсовцы из охраны фюрера, бросились добивать штыками незадачливую жертву усатого садиста. Главный палач, уже имевший опыт общения с Гитлером, просто выстрелил из пистолета, да так метко, что сбил ремешок.
Фюрер-комар удивленно присвистнул:
- А еще Гарус можешь?
Палач выстрел в правый башмак, освобождая другую ногу. Послышалось довольное хрюканье:
- Да, могу, величайший из величайших!
Гитлер оскалился, его потные руки легли на восхитительные босые ноги Екатерины. Фюрер начал гладить их, потом пощекотал розовую, круглую пяточку. С довольным промурлыкал:
- Копыта этого животного, еще не успели огрубеть. Что же, будет огромное удовольствие! Приступим к прожарке.
Главный палач Гарус нажал еще одну скрытую на полу кнопку. Как антенна из приемника выдвинулись жаровни. Они работали на специальном угольном газе, и температура пламени регулировалась подачей кислорода, причем, в достаточно широком диапазоне. Два помощника, тем временем, достали специальную, очень жирную мазь, не дающую быстро сгореть коже. Ведь когда кожа и мясо сгорают, погибают и нервные рецепторы чувствительной девичьей стопы. Гитлер плотоядно облизнулся:
- Вот это, будет потеха!
Главный палач передал в руки фюрера пульт, тоже внезапно выброшенный, как чертик из табакерки:
- О высочайший из высочайших! Вы можете сами руководить пыткой.
Гитлер обрадовано воскликнул:
- Да, мучить людей - это высочайшее удовольствие на Земле.
Выдвижные конфорки вспыхнули бледно розовым пламенем и стали приближаться к намертво скованным ногам великолепной девушки. Юное, загорелое лицо Екатерины перекосилось от ужаса. Ее босые пятки сначала ощутили теплое дуновение, потом все усиливающийся жар. В отличие от простого прижигания раскаленным железом пяток, тут воздействие было куда более длительным, а значит, боль куда сильнее. Девушка предприняла отчаянную попытку сдержать крики, прикусила язык. Гитлер, видя ее гримасы, усмехнулся, на обнаженном девичьем теле выступили мелкие росинки пота, дыхание у Екатерины стало тяжелым, живот провалился. Он нажал в пульте синюю кнопку, добавляющую кислород. Температура пламени выросла, и девушка, не выдержав адской, пронзающей всей тело боли, завопила. Гитлер подпрыгнул от радости:
- Как хорошо людей помучить, огнем девиц всех истязать! Я фюрер, во вселенной лучший - сдаю экзамены на пять!
Екатерина после этих слов возмутилась, ей захотелось плюнуть на главного преступника всех времен и народов. Но горло было сухим и пересохшим, даже глотать было ужасно больно. Вот почему ей капнули в рот какой-то гадости, теперь она лишена возможности ответить, и может только орать. Гитлер причмокивал от удовольствия. Он еще больше повысил температуру пламени, но потом остановился, нет, нельзя торопиться в таком деле, как истязания.
Гиммлер, шутя, заметил:
- Девушка хочет секса! Крупного в задницу перца!
Гитлер усмехнулся:
- Задницу, само собой! А пока…
Фюрер еще чуть-чуть добавил кислорода, придвинул конфорки, пламя стало голубым и немного меньшим. Розовые, блестящие от мази девичьи ступни, стали покрываться сначала мелкими, затем все более увеличивающимися в размерах волдырями. Гитлер старался, чтобы огонь жарил равномерно всю стопу, благо конфорок была целая дюжина и, пытать можно было изощренно. Екатерина извивалась, кричала, из изумрудно-сапфировых глаз лились жемчужные слезы. Фюрер-комар был очень доволен, как хорошо ему было. Но почему не разнообразить пытку. Гитлер прикрикнул главному палачу:
- Давай, теперь ты управляй огоньком, а я ее высеку.
Гарус кивнул:
- Это, само собой, всесильный из всесильных!
Пороть девушку предполагалось раскаленной, колючей проволокой, да еще с током.
Плеть была семихвостой, довольно тяжелой, и Гитлеру пришлось взять ее сразу двумя руками. От плетки тянулся электропровод, чтобы поддерживать ее постоянно в раскаленном состоянии. Фюрер-комар-кактус причмокнул и с размаха ударил девушку по спине.