Екатерина думала, что большей боли, чем она испытывала только что, и быть не может, но...
Снова дикий визг, чудовищный шок. От электроразрядов искры пробежали по телу, обнаженная грудь засветилась. Видя ее состояние, главный палач вколол нейролептик в шею. Девушка задохнулась от истязания, полминуты лишь, как выброшенная на берег рыба, открывала и закрывала рот, а освободилась истошным криком.
Гитлер снова принялся бить. Мускулиста женская спина, превращалась к кровавое, местами подпаленное месиво. Все эти крики и вопли сливались в жуткую какофонию, вот удар пришелся по шее, а вот чуть ниже, задев половой орган.
Екатерина уже не могла ни о чем думать, ничего соображать, боль стала ее сущностью и ее бытием! Страдание затопило девушку, как лава при извержении вулкана. Боль была везде, от корней волос до кончиков ногтей, перед глазами все буквально расплывалось в кровавой дымке. Алые соски искрили, с них капал пот, пышные волосы встали торчком.
Гитлер визжал:
- Русо! Русо! Будет очень больно! Русо! Русо! Буду сечь прикольно!
Герин прокукарекал:
- Животное надо сечь! Кто зверей любит, тот их и бьет!
Однако фюрер сильно вспотел и устал, по нему тек пот. Отбросив плеть, Гитлер, подскочив к столу, влив в себя шампанское, смешанное с кровью младенцев. Ему стало легче. Огонь все еще терзал полуспаленные ступни девицы. Главный палач предложил:
- Может раскаленные щипцы?! Выкрутите ими соски.
Гитлер мотнул головой:
- Слишком примитивно! Хочу чего-то более современного. Вот, например, стрельба из ледяного пистолета!
Главный палач кивнул:
- Будет сделано!
В руках фюрера, словно по мановению волшебной палочки, оказался пистолет, похожий на детский водяной, толь побольше и брызгающий жидким воздухом. Это когда тело жертвы обжигает адский холод. Правда, в СС такие не использовали, так как жидкий воздух довольно дорогой продукт для времен второй мировой войны, но кто пожалеет денег для забавы германского вождя. Снова изощренная пытка, Гитлер всаживал леденящие плоть заряды в грудь, в живот, обойдя в спину и даже в лицо.
Жидкий воздух дымился, а Екатерине, хотя совсем недавно казалось, что большей боли и быть не может, пришлось оказаться в адовом аду! Гитлер резвился, как ребенок, но вскоре ему и это забава надоела. Нетерпеливый жесть главному палачу, тот передал рычаг:
- Вы хотите прямо сейчас посадить ее на кол?
- Да! – Фюрер-комар рассвирепел. - Хочешь наказать мужчину, заставь его жить с одной женщиной, хочешь наказать сильней, подсели к ним еще тещу!
Гитлер взял в руки пульт и нажал на кнопку. Из полу показался остро заточенный, стальной кол. Нержавеющая сталь тускло блестела, Екатерина, впрочем, уже была в таком измученном состоянии, что ничего не соображала, две трети ее кожи было спалено. Когда жестокое жало вонзилось в нее, дополнительная боль показалась укусом комара на фоне ожога. Но кол медленно поднимался, он состоял из нескольких частей на механических шарнирах, и Гитлер, прирожденный палач, весьма умело руководил им, стараясь не задеть жизненно важных органом и вызвать преждевременную смерть. Вот острие прошло желудок, легкие, уже стало выходить из плеча. Неожиданно, до этого молчавший фон Мэнге, " прославившийся" бесчеловечными экспериментами над людьми, подал голос. Голосок у него был противный, как у кастрата:
- Величайший фюрер! Эта девушка не совсем простая, у нее концентрация стволовых клеток вдвое больше нормы. Прошу вас, не убивайте ее, а отдайте мне для проведения экспериментов, которые помогут победить германской армии!
Гитлер посмотрел взглядом волка, у которого отнимают жирный кусок, но спустя секунду, неожиданно улыбнулся и расслабился:
- Забирай! Мне это уже надоело!
Развей
А у Димки Медведева собственная, нелегкая участь. После сна опять каменоломни. Тяжелая работа для мальчика лет двенадцати. Таскай корзины, толкай вагонетки, переноси носилки, отбивай кувалдой, или ломиком камни.
Очень тяжелая работа, даже для крепкого и здорово от природы мальчика.
Но все же юное, мускулистое тело привыкает, постепенно ты втягиваешься и уже не так болят, и ноют мышцы. Вырабатывается выносливость. А босые ножки пацана так огрубели, что ступни стали прочнее кожи сапог.
Димка стал очень жилистый, сухой, выносливый, почти, как африканец черный от загара, но с белыми волосами и бровями.
Мальчик уже легче дышал и работал энергичнее. Детский организм за несколько недель тяжелейшего труда адаптировался и перестроился к перегрузкам.