— Ну?
— Я бригадиром не первый день хожу, ты знаешь. Олигарх подтвердит. Ко мне приходят люди от тебя и говорят. Не трогать ее. Чтобы не случилось, не трогай ее. Кто она? Держит ларек на вокзале. Оборот ничтожный. Снимаем мы с нее копейки. Ты бы сказал, не брать с нее, я бы не брал. Клянусь, я же не враг себе. Не платила она три недели. Я о ней то узнал, когда от тебя весть пришла.
— Ты братанам своим команду не спустил, они и избили ее. Кто бил?
— Саранча, братков ни за что порезать хочешь. Я команду сразу спустил. Говорю тебе, бригадиром не первый день хожу. Ты же порядки знаешь, что тебе рассказывать.
— Кто на нее руку поднял? Хомяк, сегодня у меня о тебе речь шла. Хорошо о тебе говорили, хотя ты, говорят, черных не любишь.
— Да причем тут это! Она то русская. А если с кем из твоих не понятиям поступил — готов ответ держать. Пусть любой, кто на вокзале работает, скажет: «Хомяк беспредельничает, за черноту наказал, последнее забрал». Не было такого, Саранча, ты же знаешь.
— Хомяк, кто на нее руку поднял?
— Не знаю, Саранча, гадом буду. Я думал об этом, ребят спрашивал, никто не знает. Или кто-то знал, кто она тебе, и меня хотел спалить, сука. Или у молодых руки чесались. Пузырь в горло опрокинули, и она им под руку попалась. За такими не проследишь. Что молчишь, Саранча?
— Думаю. Прав ты, Хомяк. Не стал бы ты за две копейки холкой рисковать, смешно это. Что с нее взять? Тебя спалить? Вряд ли. Сложно это для вашего брата, изощренно слишком. Да и риск большой. А вдруг я выясню? Я же тебя к ней в больницу вести хотел. Если бы у нее только губа дрогнула, там бы и кровь пустил. Из палаты бы вывел, чтобы не видела, дальше не пошел бы.
— Поехали в больницу, Саранча. Я братка возьму, который за ее ларек отвечает, и в палату вместе зайдем. Если у нее губа дрогнет, сам на нож лягу. Все лучше, чем Ахмед резать будет. Да бояться мне нечего, нет на мне вины.
— Вижу, пустое это все, но съездить надо. Сам понимаешь, для гарантии. Кто, говоришь, за ее ларек отвечает?
— Лысый. Может ты видел его. Он лысый совсем. Взрослый мужик, не малолетка, две ходки за спиной. Не мог не понимать, по понятиям живет. Не стал бы он себя на страшную смерть подписывать из-за ничего.
— Хомяк продолжал что-то говорить, но Саранча его уже не слушал. Сейчас поедут, привезут Лысого, и они поедут в больницу. В том, что Хомяк ее не бил, сомнений у Саранчи не было, но в больницу съездить надо. Хотя бы для того, чтоб ее еще раз увидеть. Ему почему-то вспомнилось их первая встреча. Он вернулся из Москвы утренним поездом. Вернулся, полон радужных планов. Подготовительный период закончился, и было принято окончательное решение начать отправку порошка через Сков. Его статус в организации поднялся на качественно новый уровень. Он шел через здание вокзала и увидел ее, сидевшую в ларьке в ожидании покупателей.
— Красавица, конфеты есть?
— Саранча вырос в России, и русский язык был для него родным, но и разыграть из себя узбека, приехавшего в Россию на заработки, для него труда не составляло.
— Какие тебе, получше или подешевле? — Лет ей было ближе к тридцати, да и ухоженной ее нельзя было назвать. Но Саранча не мог отвести от нее глаз. Такая крупная русская женщина с пышными формами. Ей бы не мешало похудеть, хотя все равно ее бедра оставались бы полноваты. Наверно из — за таких женщин Русь не устояла перед напором татаро-монгольских орд. Слишком сильный у завоевателей был стимул победить.
— Не дорого, но хорошие. Чтоб тебя можно было угостить, — Саранча при желании мог купить ее ларек, как и все остальные торговые точки, стоявшие на вокзале. Но покупать ее он не хотел, сам не зная почему. Впрочем, зная. Он уже решил, что она станет его женщиной. Он должен был осесть в этом городе, пустить в нем корни, состариться здесь и умереть в своей кровати под завывание вьюги за окном. Дороги назад или в сторону у него не было. Шаг вправо, шаг влево — побег, подскок на месте — провокация. Когда он ее увидел, после длительного перерыва он успокоился. Ею он грезил, еще будучи подростком, посещавшим кружок химии в самаркандском дворце пионеров, когда его отец, в звании подполковника, уволился из армии и вернулся на родину. Теперь он ее встретил не в подростковых ночных фантазиях, а наяву. Осталось только протянуть руку.
— И эту коробку дай, красавица. Земляки в гости приехали, баранину привезли. Встретить надо как подобает.
— А денег то у тебя хватит? А, чабан? Эта коробка дорого стоит. Саранча невольно улыбнулся. Анекдотизм ситуации заключался в том, что денег у него с собой действительно не было. Он мог взять их у сопровождающего его Ахмеда, да даже у любого из охранников, но они стояли в стороне. Каждый на своем посту. Хозяин подошел к ларьку, значит так надо. Просто каждый из них занял свое место, закрывая со всех сторон возможность бесконтрольно подойти к хозяину.