Героизм
Дверь со скрипом захлопнулась. Жена тут же оторвалась от своих детей и бросилась к выходу. На пороге стоял хмурый, обрязгший, и весь промокший муж. Это могло значить только одно, его не приняли.
Не приняли как и многих других женатых мужчин, или тех, кто имел семью, которая могла остаться без кормильца. Именно это и стало причиной отказа стать Божественным ветром.
Муж ничего не говорил. Жена и без этого поняла причину и в каком состоянии был сейчас её супруг, что молча прошел вглубь дома, в комнату, где на столе стояло уже заранее заготовленное саке. Она лишь молча последовала за ним, обдумывая их дальнейшую судьбу.
Неужели они никак не могут помочь императору, своей стране? Почему несмотря ни на что её мужу отказали, несмотря на многочисленные потери пилотов и кораблей. Почему бы не разрешить самим патриотам решать кого отпускать на фронт, а кого нет?
И её муж был именно таким патриотом, слепо верившим в то, что их империя обязана отстоять свою целостность и независимость, свою честь, и ради этого, как делали их предки, как делали их соотечественники, не жалко было отдать свою жизнь, тем более, когда за это полагалось невероятное вознаграждение.
Человек, решивший стать камикадзе становился почетом и гордостью как семьи, так и всей деревни или города. Сам же он приравнивался к богу, и становился именно тем спасителем из прошлого, остановившим монгольскую армию, потопив все их корабли, сохранившим нацию и народ.
Муж молча пил саке, то прикрякивая, то прихрюкивая. Жену не приглашал, да для него она вообще не была достойным собеседником. Не более чем вещь. Но ей и этого было достаточно. С самого рождения ее воспитывали так, что бы она стала настоящей хозяйкой и достойной своего мужа женой. И если муж желает, что бы жена не мешалась под ногами, не вникала лишним словом, не беспокоила его, то она с превеликим удовольствием будет исполнять это. Даже в таких ситуациях, когда её мужу нужна поддержка, она не будет к нему приставать, пока он сам не начнет.
Но несмотря на это ей хотелось что-то сделать. Что-то, что могло бы обрадовать его или же мотивировать не терять дух. Еды, к сожалению, не было. Последний мешок риса украли мародёры, когда они всей семьёй бежали в бомбоубежище, поэтому приходилось обходиться ловлей воробьев и голубей. Так же, иногда брали то, что вырастало на небольшом травяном участке возле входа. Правда, этим порадовать мужа точно не получится.
И тут в голове жены зародилась идея. Идея, которую было страшно озвучить. Но она так сладко звучала в голове, при этом отдавая триумфом, как дефирамбы императору Хирохито.
Нет, выбросить это из головы, будто бы нечего больше делать. И она действительно перестала думать об этом, пока снова не увидела скучающего в одиночестве, в темной, освещенной одной лишь свечой комнате. И жалось к нему, и желание осчастливить снова вернули её к этой мысли.
Что бы отвлечься она вошла в детскую, небольшую, узкую и очень затемнённую комнату. Они уже спали. Лишь она не спала, дожидаясь мужа из ночного похода в военкомат, куда в срочном порядке набирали добровольцев, и куда могли, по ошибке, вызванной ночным дежурством, записать.
Она нежно, медленно поглаживала худые, но такие теплые щеки своих детей, казавшихся в темноте лицами древних героев из сказок или исторических рассказов времён раздробленности. Медленное и тактичное дыхание сами собой погружали её в сон. Ей хотелось спать, но как она могла спать, когда муж в таком состоянии, когда страна в такой беде? И ещё раз взглянув на лица своих героев, она стремительно вышла из их комнаты. Щеки горели, а руки дрожали. Её муж станет на одну ступень с богом.
Зайдя в их общую комнату, она стала рыться в вещах, находясь под постоянным присмотром недоумевающего мужа. Он не знал, что пришло в эту дурную, и, как он считал, пустую голову, пока она не достала завёрнутый в ткань реликвенный нож её семейства. Приподняв его чуть над своей головой, жена разметала его, представив одиночному свету переливающееся всеми цветами лезвие. Повернувшись к мужу, она одним лишь взглядом выразила полную уверенность и решимость, но ей, как верной и послушной жене, нужно было разрешение. Она покладисто села на колени перед супругом, и склонила голову, держа в успевшей прорезаться руке кинжал.
В одну секунду он изменил о ней все своё мнение. Для него она стала равной богине, недоступной и умной, на которую стоит молиться, и которую стоит благодарить за свое здоровье и состоятельность. Эта храбрая, умная и героическа женщина не должна остаться в анналах истории, и он должен добиться этого, что бы о ней знала вся страна, что с неё брали пример другие женщины империи.
Он коснулся её плеча, отчего та подняла голову. Их взгляды встретились. В его глазах была невероятная благодарность, а в её гордая решимость.
Муж встал, и за ним последовала жена. Все так же держа в руке кинжал, она проводила его до выхода, и дождалась, пока муж оденется и, выйдя за порог, кинет ей свой последний взгляд, взгляд, который она никогда не видела прежде.
Он ушел, и знал что не вернётся. Его путь был намечен по заранее выбранной дорожке, к военкомату. Жена сделает все что нужно, а ему не стоит это видеть. И сколько же величия было в этой женщине, а он так злостно её не замечал, этого героизма, этой силы. Единственная задача, которая ему осталась, не упустить свой шанс. Он сделает её настоящей богиней, а их детей - детьми-богами.
На следующий день он был во всеоружии. На шее у него был белый шарф, а на голове повязка в виде японского флага - хатимаки, которая символизировала непреклонность намерений и поддерживала его боевой дух.