Дорогой, довольно строгих очертаний автомобиль Дженнифер — столь же элегантный, как и она сама, будто на крыльях летел по шоссе, с легкостью преодолевая те полторы сотни миль, которые отделяли Бриджтон от ее родного городка. Дорога была ей настолько известна, что на нее можно не обращать внимания, предаваясь собственным мыслям…
Помнится, какой радостью, каким волнением переполнялось ее сердце, когда много лет назад, в той, другой жизни, она вот так же въезжала в город. Студентка-первокурсница, наивная, взволнованная и одновременно несчастная, вынужденная покинуть отцовский кров… Дженнифер прекрасно помнила этот сентябрьский день, теплый и солнечный. Казалось, будто стены города, обычно серые и замшелые, в честь ее приезда засверкали золотом. Переполняясь гордостью, Дженнифер аккуратно припарковала свой крошечный подержанный фордик — подарок отца ко дню рождения. Да, ее отец далеко не бедный человек, но он всегда учил ее превыше всего ценить любовь и доброе отношение близких — единственное в этой жизни, что поистине ценно, что не купить ни за какие деньги.
Первые несколько недель Дженнифер жила в студенческом общежитии, но затем переехала в небольшой дом. Жилье для нее они приобрели с отцом на совместные средства, и Дженнифер поселилась там еще с двумя однокурсницами. Она до сих пор помнит, с какой скрупулезностью отец тогда изучал подготовленные дочерью финансовые выкладки, с помощью которых она пыталась убедить его в целесообразности покупки. Разумеется, его не нужно было убеждать, он сам все отлично видел. Но специально сделал вид, будто именно дочь уверила его, и Дженнифер пришлось немало потрудиться, чтобы сполна выплатить свою долю по закладной.
Да, то были замечательные годы, лучшие в ее жизни и одновременно самые ужасные. Она слетела с высот отцовской любви и нежности в бездну чужого безразличия — так резко, так неожиданно! Сегодняшние психоаналитики наверняка бы поставили ей диагноз «серьезная душевная травма». Тем более, то был не единственный удар судьбы, за ним последовал еще один, причем невозможно сказать, который из них оказался страшнее.
Бриджтон всегда был многолюдным. От толп студентов и туристов его улицы гудели как улей. Когда-то здесь высился укрепленный форт первых колонистов, вокруг которого, собственно, и вырос город. И теперь, то немногое, что сохранилось — остатки стен и одинокую башню, — городские власти заботливо пытались оставить для потомства. Форт был довольно мрачным местом, и при виде его Дженнифер всякий раз поеживалась. Ей казалось, будто он давит на нее тяжким грузом прошедших веков с их суровыми пуританскими нравами, постоянными стычками переселенцев то с индейцами, то с британскими красными мундирами.
В университете Дженнифер изучала экономику. Эту дисциплину она выбрала в первую очередь для того, чтобы впоследствии помогать отцу. Девушка обладала редкой финансовой прозорливостью и умением мгновенно принимать правильные решения. Но в то же время ее характер отличался сильной склонностью к идеализму, чертой, унаследованной от родителей.
Неудивительно, что еще в первом семестре Дженнифер поставила перед собой цель — по окончании университета обратить полученные в его стенах знания на оказание помощи тем, кого судьба обделила своей благосклонностью. Для начала она решила около года поработать в одной из стран третьего мира, чтобы лично поучаствовать в гуманитарной программе, а затем возглавить какой-нибудь благотворительный фонд, где смогла бы на практике применить все свои финансовые и административные таланты. Таков был ее первоначальный план. Правда, ни в какую страну третьего мира она так и не попала. Единственное, что ей удавалось, — это регулярно вносить пожертвования для осуществления всевозможных благотворительных проектов.
Безвременная кончина отца помешала ей по многим причинам реализовать собственные планы. В те дни, когда ей пришлось взять на себя контроль над его делами, телевидение буквально захлестнула волна передач о гуманитарной помощи голодающим в африканских странах. Дженнифер смотрела эти программы со смешанными чувствами зависти, обиды и боли. Вглядываясь в кадры, повествующие о благородной деятельности загорелых и похудевших добровольцев, она все ждала, что среди них вот-вот промелькнет знакомое лицо. Но так и не дождалась. Что ж, может, оно было и к лучшему.
От досады девушка прикусила нижнюю губу. Господи, что с ней творится? Куда ее то и дело заносит? Будто мыслям ее неизвестно, что здесь начинается запретная зона, куда заказан вход даже самой глупенькой, самой наивной, отбившейся от остальных, мыслишке. Что с ней такое?
Оказавшись перед выбором, Дженнифер приняла тогда единственно правильное решение. Она никогда не забудет ту кошмарную дорогу домой в Честер-Хиллз, после того, как полиция сообщила ей о смерти отца. Стражи порядка тогда еще не знали, как об этом сказать родственникам, и назвали произошедшее «трагическим случаем». Полицменша была молоденькой негритянкой, с виду на пару лет старше ее самой. Когда Дженнифер открыла на ее стук дверь, та сказала, что ей нужна Дженнифер Патрисия Уинслоу, стараясь при этом не смотреть в глаза.
— Это я, — ответила Дженнифер, поначалу слегка озадаченная. Первое, что ей пришло тогда в голову, — наверное, она не там припарковала машину и служительница правопорядка явилась оштрафовать ее. Дженнифер заподозрила неладное, лишь когда та произнесла имя ее отца. Она тотчас словно окаменела, скованная леденящим ужасом.
Та же негритянка отвезла ее домой. Семейный врач уже освидетельствовал погибшего, избавив Дженнифер от кошмарной процедуры опознания. Но все равно не обошлось без вопросов, разговоров, пересудов. И, несмотря на всеобщую заботу и сострадание, которыми ее окружили близкие и не очень близкие люди, Дженнифер никак не могла избавиться от ощущения, что за всем этим скрывается какая-то страшная тайна…
Неожиданно нить ее размышлений оборвалась. Дженнифер почувствовала, как нарастает волна раздражения и напряженности. Чтобы успокоиться, она заставила себя сделать медленный глубокий вдох, а затем осторожно вырулила к парковке.
С годами первоначальная боль утраты несколько улеглась, но Дженнифер хотелось предпринять что-то еще, помимо реставрации особняка, чтобы увековечить память отца в знак всего того хорошего, что он сделал для их городка. Это должно было быть нечто такое, что еще ярче высветило бы его щедрость, добавило новые, выразительные штрихи к его портрету. Он ведь был гордый человек, гордый в лучшем смысле этого слова, который близко к сердцу принимал чужую беду, но не любил сетовать на собственные проблемы.
Неожиданно Дженнифер поймала себя на том, что стиснула зубы. Она тотчас машинально сделала еще один глубокий вдох и вышла из машины.
С появлением новой автострады, еще теснее связавшей Бриджтон с остальным миром, в город пришла и новая, современная промышленность. В некотором роде это был местный эквивалент калифорнийской Силиконовой Долины. Выстроившиеся в ряд колониальные особнячки неожиданно превратились в престижное и дорогое жилье, которое стало пользоваться особым спросом у молодых энергичных «яппи», переселившихся сюда вслед за новыми фирмами и предприятиями. На фоне сверкающих свежей краской фасадов, отремонтированных вплоть до дверной ручки, резко выделялась дверь, ведущая в жилище Майкла, — старая, местами с облупившей краской.
Дженнифер дважды постучала в нее колотушкой. Майкл был слегка глуховат, так что гостья знала, придется немного потоптаться у порога, прежде чем ей откроют. Как ни странно, дверь отворилась почти мгновенно, и девушка привычно, не глядя, шагнула в прихожую со словами: