— Ты в порядке? — спросил её герой, с трудом двигая языком, зажатым в сломанной челюсти. Ладно, хоть так. Изначально он и не надеялся, что сможет вообще сказать хоть что-то членораздельное.
— Д-да, я… — неуверенно ответила Линн, протянув ладонь к изуродованному лицу спасителя, намереваясь погладить его по щеке.
— Давай-ка повременим с прикосновениями, — парировал герой, уже представив, как к имеющейся, нестерпимой боли, добавляется ещё и нытьё разорванных нервов его щеки, по которой продолжали ползать маленькие «хирурги».
Ранее сломанная, его вторая нога, минуту назад бывшая вывернутой в обратную сторону, теперь медленно поворачивалась в исходное положение. То же самое происходило и с остальными костями и тканями, повреждёнными атакой гиганта. Паучки старались на славу. Вот только боли от этого становилось не меньше. Не в силах двинуться с места, Сайбер замер, погрузившись в агонию. Его словно поместили на дыбу, рывками то натягивая, то отпуская рычаг управления.
«Давай же», — казалось, зубы стиснуло даже само его сознание, оглушённое болью. И тем не менее, в его голове продолжала крутиться мысль, что была куда важнее болезненного процесса регенерации. Ведь ускорение имело чёткие временные границы, в которые ему предстоит уложиться, если он хочет завершить этот бой. У него всего пять минут, тридцать секунд из которых он уже потерял. — «Давай!»
Как оказалось, ускорение подействовало не только на него самого. В стороне не остались и паучки, молниеносно собирающие его разбитое тело в цельный паззл, ничуть не хуже первоначального варианта. Тело Сайбера охватил настоящий пожар, сулящий скорую потерю сознания. Но он держался. Как держал единственной рабочей рукой и девушку, чей взгляд неотрывно скользил по хмурым, искажённым чертам его лица.
— Достаточно, — произнёс он уже вслух, когда почувствовал, что боль медленно и нехотя, начинает отступать прочь, уже не столь сильно сковывая его движения. Оставалось ещё четыре минуты. У него всё ещё есть меч и рука, способная его держать. — Пора заняться делом.
Сколько именно мертвецов, подающих признаки жизни, к этому времени осталось на поле боя? Это не важно. Ведь выпустив Линн из объятий, Сайбер принялся вести новый счёт. Только без скучных цифр. Счёт он доверил мечу. Удар за ударом, герой отправлял на землю всё больше воинов нечисти, практически не глядя в их сторону. Будучи гораздо быстрее их и без заклинания, теперь он превратился в настоящий, кровавый шторм, сносящий противников целыми пачками. Нет, не шторм. Он стал смертью во плоти, ведь здесь и сейчас, исполнял её обязанности, отправляя мёртвых туда, где им самое место.
Его меч был остёр и крепок. Но даже не смотря на качество изделия, с каждым десятым разрубленным мертвецом его лезвие всё больше тупилось, а налипшая, прикипевшая кровь, вперемешку с мелкими кусочками плоти — с каждым ударом добавляли оружию лишнюю толику веса. Так, уже через минуту Сайбер размахивал не клинком, но тяжёлым ломом, лишь издали напоминающем о том, чем он был в начале этого боя. Раз за разом. Выпад за выпадом. Медленные, практически беззащитные мертвецы валились с ног, сражённые бесконечными ударами героя, не способного чувствовать физическую усталость. Мало того, вместе со временем он только лишь ускорялся, ведь и раны на его теле продолжали регенерировать под действием сплетённого заклинания.
***
— Что происходит вообще? — поднявшись на ноги, раненый Виллибальд первым делом обратил внимание на замешкавшихся инквизиторов, коих осталось чуть менее сотни, а уже потом и на комбайн, вырубающий мёртвые всходы.
Точнее, он пытался выглядеть раненым, непрестанно кряхтя и сжимая оцарапанный бок. Тогда, прямо перед тем, как пожертвовать своей жизнью во имя спасения Линн, он успешно поймал один из летящих в него мечей, уместил его себе в подмышку, и упал, притворившись мёртвым. Ранее он действительно защищал её, там, в Лиггсбри, чтобы сохранить голову на плечах. Теперь же, когда над ним уже не было занесённого для удара клинка, ему на сохранность викария было чуть более чем плевать. Он предал Аластора, так отчего ему хранить верность приспешникам епископа?