Но вечно так продолжать он не мог, в отличии от клинков, вырванных магией из пустоты небытия. Ведь его собственный меч имел запас прочности, который с каждым ударом подходил к своему концу. Да и смертельный круг, от которого он продолжал защищаться, под истеричные смешки наблюдающего за ним, врага, шире становиться не собирался. Он сужался с каждым новым ударом, норовя сомкнуться прямо посреди грудной клетки героя, разрубив того на две части, уже не способные продолжать бой.
— Всего тридцать секунд осталось, — с усмешкой победителя, заметил повелитель мёртвых, бросив взгляд на часы, по-прежнему парящие прямо над троном. — Очень жаль. Я бы с удовольствием прервался, чтобы ответить на твои вопросы.
— Да чтоб тебя! — только и мог ответить ему герой, заблокировав следующий удар, чей звон донёсся даже до ушей мага. В его правой руке осталась лишь рукоять с осколком клинка, длиной сантиметров десять. Понимая всю тщетность сложившейся ситуации, он едва не отбросил обрубок своего меча в сторону, чтобы встретить смерть с распростёртыми объятиями.
Но тут же передумал. И правда ведь! Всего тридцать секунд! На поверхности омута его сознания внезапно всплыла мысль, которую он до этого не хотел серьёзно воспринимать. У него ещё оставалось заклинание каменной кожи. Да, про него чародей точно знал, ведь Сайбер использовал его в сражении с командиром мёртвых. Кроме того, долго оно сдерживать натиск подобного заклинания не сумеет — волшебные мечи с трудом, но разрубят и камень. Но всего половину минуты-то выдержать оно должно. Или нет? Об этом он подумает позже, когда, и если, переживёт эти чёртовы три десятка секунд!
В этот раз он не стал выкрикивать заклинание, но сплёл его в глубинах своего разума, дабы враг не понял, что именно происходит. Ведь если он сам толком ничего не видит за пределами тёмного вихря, то и в обратном направлении это должно работать, не так ли? Изрезанный, истерзанный, и покрытый потом, кожный покров Сайбера послушно начал твердеть уже спустя мгновение после того, как он начал читать магические символы, отпечатавшиеся в его памяти. И следующий меч мага, пройдя над выброшенным вперёд щитом — врезался уже не в плоть, но в камень.
— Шах и мат, — тут же заявил волшебник. В его глазах вспыхнула жажда крови, а руки — поднялись вверх, налитые маной настолько обильно, что её света хватало, чтобы прорваться даже сквозь тьму затмения.
«Только не говорите, что он ждал этого момента», — застывший в камне, герой не мог расслышать слов оппонента. Мог лишь заметить сияние его магической силы, не в силах на него реагировать. Ведь прекрати он поддерживать своё нынешнее состояние — теневые мечи тут же покрошат его тело в фарш.
— Длань бога! — выкрикнул волшебник со всей доступной ему, магической энергией, сосредоточенной в этих словах. И те нашли отклик не только средь стен древнего замка, но прорвались и дальше, повторившись высоко в небесах, что в момент затянулись чёрными, непроглядными тучами.
Это Сайбер услышать уже смог. Ведь эти слова… Нет, это заклинание — было столь сильно, что попросту не могло существовать в этом мире, и какое-то там «Затмение», не могло его заглушить. — Быть не может, — не в силах двинуть затвердевшими губами, прошептал ошарашенный происходящим, неподвижный герой, в то время как по его спине принялись бегать особенные, «каменные» мурашки.
Прямо над ним вмиг сгустилось точно такое же облако, какое висело над замком. А из него, сопровождаясь чудовищно-громкими раскатами грома, медленно показались очертания латной перчатки. Не простой, но огромной. Настолько, что размер кулака, закованного в эту перчатку, занимал добрую половину всего пространства под потолком. И всё это великолепие собралось рухнуть прямо на его голову, обратив в мелкие осколки всё, что только встанет на его пути. Самого героя, пол под его ногами, и каждый уровень ниже, вплоть до нескольких метров вглубь бархана, на котором весь замок стоит.