- И как? - увлёкшись динамикой рассказа, спросил я.
- Так я познакомилась с Сэнсэем, - Аня будто вышла из транса, перестала раскачиваться на носках и вжиматься головой в плечи. - Он мне очень помог и до сих пор помогает.
- Как?
- И тебе, кстати, может помочь, стать настоящей рок-звездой.
- Как? - начинаю повышать голос. - Меня раздражает вся эта мыльная опера с таинственным чуваком-волшебником из изумрудного города.
- Расскажу при следующей встрече, если захочешь, конечно, встретиться со мной. Тогда, может, тебя с ним познакомлю. А вот и такси.
- Что? А когда ты успела?
- А я смс-кой, в кармане пальто набрала, у меня пальцы ловкие, ну это ты должен помнить, - она, будто жар-птица, обожгла меня ароматом фиалки и скрылась в салоне замазанного «логана».
Машина с пробуксовкой стартанула и убежала к перекрёстку на крейсерской скорости, чтобы успеть на зелёный свет. А я побрёл к проспекту. Любопытство меня съедало. В голове вертелись новые строчки: И сколько вязла жизнь в болотах / Дрожала в судорогах, крича / Не продавалась идиотам / Она теперь была ничья.
Надо бы в песню вставить. Аня. Переменчивая и странная, таких я не видел. Хотя девчонки все отсаженные на голову, с ядерным зарядом в мозгах, и ты не имеешь ни малейшего понятия, когда он рванёт. Но эта девушка била в моей голове мыслимые и немыслимые рекорды.
Завязывай, Олежа, подумал я, подходя к дому.
Ночью мне снился суд, всё как в фильмах - парики, мантии. Я кричал прокурору о том, как я люблю музыку: ведь это всё что когда-либо придумал человек полезного за всю свою историю и когда-либо вообще придумает. Она открывает новый мир, позволяет ощущать принадлежность к чему-то высокому, тому, что выходит за рамки обычного восприятия мира. Музыка, как вода, может быть быстрой и бурной, словно горный поток, несущийся откуда-то с далёких вершин, где вечно лежит снег и всё сокрыто облаками, но может быть и тихой, словно заводь, укрытая камышами. Здесь нет границ, нет законов, нет правил. Здесь есть чувства, - они правят балом. И эти чувства нужно постоянно подпитывать, чтобы плавать в этом водном потоке, иначе придётся выйти на сушу.
Я проснулся очень рано, но продолжал лежать с закрытыми глазами, и понял, что слаб, слаб духом, слаб нервами. Вдохновение растает, и Крис - богатенький мажор, выкинет меня из группы.
Где-то внутри меня зародилось понимание, что Аня тащила меня в свой мир, мир запретного, и я решил опрокинуть себя в этот колодец.
Открываю глаза, и в голове нотой «Си» третьей октавы задребезжала мысль: «Нужно позвонить». Из её вчерашнего рассказа об этом Сенсэе, я понял лишь одно: это весьма колоритный персонаж. Ну, по крайней мере, подумалось мне, что он им должен являться. Почему-то, не знаю почему, моё воображение рисовало его этаким длинноволосым мужчиной с широкой бородой до пупа, носившим рваные джинсы чёрного цвета, в белых кедах и косуха на голый торс. Хрен его знает, откуда такая картинка, но она прочно засела в мозгу и никуда не девалась.
И каким же было моё удивление, когда это самое знакомство произошло.
-18-
Мы встретились с ней на площади Казинца под вечер, - снег за ночь растаял. Площадь за то долгое время, что я здесь не бывал, радикально изменилась. Уже построенная церковь какой-то там святой светила золочёными куполами, напротив, через дорогу, отремонтированная девятиэтажка, на которой, если верить словам одного моего знакомого, некогда была надпись на всю боковую стену «Цой жив!», а чувак, написавший эти слова, потом разбился на машине, чуть поодаль от этого дома возвышалось серое здание кинотеатра, скрывавшееся за кривыми старыми деревьями.
Аня стояла возле киоска «Белсаюздрук» и разговаривала с кем-то по телефону; рядом гудели о своём житии-бытии прохожие.
Я, улыбаясь, подошёл к ней. Девушка предостерегающе подняла руку - помолчи.