- А ты чего наклонился?
- Как чего? - удивляюсь. - Бычок поднять.
- Ты не куришь.
Смотрю на пол. И правда! Никакой сигареты и в помине нет - пришло понимание того, что меня «отпустило». И я понял, что влип, как крылатое насекомое в паутину паука...
-20-
В изоляторе я просидел пять суток, насмотревшись на всякое отребье, спустивших свою жизнь в давно немытый сортир. Картинка выглядела как дно. Бесперспективное и неисправимое никем, ни Богом, ни президентами. Грязь была везде: и на теле, и в душах. Картинка промывала мозги лучше, чем холод вытрезвителя, и я понял, что хочу быть выше и срывать аплодисменты на сцене. Ковыряться в местных унитазах не входило в мои планы. Я видел, даже чувствовал в руках, реальные шансы на свой успех.
Пять дней прошли, и я, будто бывалый зек, услышал как за мной закрылись тяжелые железные ворота. Воздух был чуть свежее чем обычно. Ранняя весна, с её пятнами вылезшей из-под снега земли, с мягким и влажным теплом, которым наполнилась столица, всё говорило мне: «Насмотрелся? Больше не надо». И действительно - нафиг!
На выходе из СИЗО меня встретили ребята - Крис, Богдан и Дмитрий. Они стояли в курилке и о чем-то переговаривались, выдыхая вверх сизые клубы табачного дыма. Первым меня заприметил Боцман.
- Наш герой, - сказал он, когда я оказался возле них.
- Ты стал знаменитостью интернета, брат, - Крис протянул сигарету.
Прикуриваю.
- И что ходит по просторам Сети? - спрашиваю.
- Как ты рубил декоративных садовых гномов палкой, - засмеялся Боцман. - Поверь, зрелище стоящее.
- Тебя накрыло по полной, чувак, - сказал Крис.
- Думаю, надо отметить освобождение нашего фронтмена, - вставил Богдан, осматривая двухэтажное здание СИЗО.
- Хорошая идея. - Поддержал Боцман и уточнил: - Куда пойдем?
Я посмотрел на залитое солнцем весеннее небо. Оно было ярко-синим и лишено облаков. Весна вступает в свои права, подумал я, и сказал:
- Предлагаю в «Васильки» возле парка Челюскинцев. Я там бывал как-то пару раз. Мне понравилось: тихо, уютно, вкусная кухня.
Возражений со стороны друзей не поступило, и мы бравым шагом пошли в народную кафешку, где студенты скармливают подружкам стипендию, а те еще и не дают. Юморной настрой свободного человека выливался в шуточки по поводу как всегда бодрого и невымытого лица Боцмана, а попутно мы говорили о моих нарко- приключениях. Ребята просто заходились от хохота. «Да чего рассказывать там!» - Боцман достал андроид и включил ютуб. Количество просмотров перевалило за семьсот тысяч.
- Тут, тем более, кто-то из пользователей написал, что ты лидер группы «Хаттагай», - сказал он. - Так что даже какая-никакая, но реклама, пиар. Бесплатная, прошу заметить.
Я ничего не сказал. Был слишком занят изучением снятой видеозаписи. Кто-то из прохожих явно постарался, снимая, и, заодно, повеселился на славу, ведь не каждый день такую фигню увидишь. Нынче стать очевидцем чего-то из ряда вон выходящего и заснять это на камеру сразу же делает тебя героем, знаменитостью, хоть и не надолго, конечно. Наверное, в мире, где города разжирели за счёт приезжих и стали напоминать клоповник, а жажда счастья разбросала людей из одного конца земли в другой, где электроника прочно вошла в обиход, превратившись в декорацию человеческого общения, позволяя моментально делиться любой интересной - и не очень - информацией, дала всем нам маленький шанс почувствовать себя нужными хоть кому-то.
В какой-то момент мне стало даже стыдно за себя - на левом плече заговорил ангел, укоряя за опрометчивое поведение, но тут же на правом плече возник дьявол, заголосивший прямо в ухо, что так и нужно, это привлекает внимание. Он говорил, что не нужно чураться эксцентричных и эпатажных поступков, потому что они создают образ. Спор между тёмной и светлой стороной души был долгим, изнуряющим, однако верх одержала тёмная сторона, подпитываемая моим безразмерным эго.
На пересечении улицы Мержинского и Калинина нам пришлось остановиться - дэпээсники перекрыли путь, никого не пропуская. Бравые ребята стояли по обе стороны перекрёстка и следили за дорогой, перекрикивая людской недовольный гомон. «Кто-нибудь из правительства прётся», - шепнул Боцман. Мы прождали около пяти минут, когда из-за поворота показался кортеж: два джипа черного цвета спереди, два сзади, посередине такого же цвета лимузин. Носы автомобилей увешаны национальными флажками.
- Я же говорил, - сказал Боцман в полный голос, довольно улыбаясь.
Автомобильная процессия неспешно проехала мимо собравшихся людей, мы даже смогли различить отражения собственных лиц на тонированных стёклах, и свернула в сторону Площади Победы.