- Ребят, хватит прохлаждаться, быстро заканчивайте выгрузку, сарай - на защёлку. Богдан, я вам всем приготовила лежанки в бывшем курятнике, занеси туда ваши личные вещи, бегом, парни крепкие, сами справятся. Костя, - обратилась она к мужу, - когда же ты уже накуришься!?
- Известно когда, - ухмыльнулся майор.
- Заканчивай давай! Всем - мыть руки! И вам тоже, - баба Люда кивнула водителю газельки.
- Ой, нет, вы что, мне ехать надо - работа... Спасибо, - водитель на скорую руку затушил бычок, оставив мечты о сладкой едкости последней затяжки, запрыгнул в машину, убедился, с помощью боковых зеркал, что дорога свободна, и криво извиваясь на неровном полотне сельской дороги, поковылял назад в столицу.
-23-
Мы по-быстрому побросали последние связки проводов в сарайчик и закрыли его на защёлку, сделанную из деревянного колышка. Богдан, кряхтя, затащил баул с вещами Криса, так как он не местный, в небольшую лачугу в конце земельного участка, видимо это и был бывший курятник. Подгоняемый своей бабулей, Богдан понёсся по борозде и чуть не поскользнулся. Клетчатый баул взвился в воздух, ручка сначала натянулась, а потом предательски треснула и оборвалась - Богдан громко выругался.
- А по языку? - подходя к крыльцу, сказал майор. - Всё-то ты летишь, ничего аккуратно сделать нельзя, - до недавнего времени добрый взгляд сменился возмущением и, ворча под нос, дед поднялся в дом, лишь громко сказав: - Болван!
Я кинулся на помощь Богдану собирать вымазанные в земле вещи Криса. Сам же Крис был равнодушен ко всему происходящему и решительно собирался заснуть сидя на бетонных ступеньках крыльца. Сделать ему этого не давал лишь весельчак Боцман, который бодрился, вдыхая деревенский воздух, с привкусом вареной картошки, навозного удобрения и удивительной свежести, которая давала силы к жизни.
Вещи Криса мы упаковали в баул. Понятное дело, что парочка комьев земли оказались там же. Поставив в курятник ещё несколько небольших пакетов, мы пошли в дом.
- Крис, ну прекращай уже! - Богдан был непреклонен.
- Пацаны, спасибо, что вы есть, - мямлить у него получалось особенно противно.
- Вставай, сказал! - рявкнул Боцман и прописал подзатыльник.
Крис, преодолевая похмельную усталость, поднялся и зашатался к дверям.
- Ну, всё, ща поедим - и за репетицию, - возвестил Богдан с наполеоновским (не знаю, правда, как выглядел Наполеон, но, наверное, также) выражением лица.
- Погоди ты, пусть этот проспится, - призывая к реальности, заметил Боцман.
- Он пусть спит, а мы пройдём наши партии, иначе чего мы сюда пёрлись? Не на птичек же смотреть, и не запахи весны нюхать.
- Ну, дело твоё, ладно поедим и будем репетировать.
- Парни, - миролюбиво ввязался я, - вы чувствуете? - делаю несколько характерных движений носом. - Хавчик! А я последние недели полторы сидел на роллтоне с полуфабрикатами. Богданчик - всё будет: репетиция, сломанные гитары, «грэмми», - и, задержав на секунду дыхание, - только дай по-ожра-а-а-ать!
Богдан улыбнулся, а Боцман, в своей постоянной сегодняшней манере заржал. С шуточками наперевес мы ввалились в дом.
Домом, в моём понимании, это можно было назвать достаточно условно: одна комната, в ней постелен деревянный, достаточно чистый для деревенской хатки, пол. В одном углу располагалась печка, в другом углу телевизор, с широкой тахтой напротив. Стена напротив была отдана под кухню, там находилась плитка на три канфорки. Коврик с нехитрым рисунком украшал полоски досок на полу, а над тахтой расположился старый, выцветший гобелен с молодыми оленями. Олени были практически безроги, отсюда я и сделал такой вывод.
- Милости прошу к нашему шалашу, - улыбнулся майор и движением руки пригласил нас к столу.
- Уже извиняйте, мальчики, сами понимаете весна, все запасы кончаются, свежего с грядки ничего не могу вам предложить, - залепетала надуманные оправдания баба Люда.
- Вы не волнуйтесь, мы - всеядны, - заключил я и без лишних церемоний бросил себе на тарелку ароматную, дымящуюся картошку.
А ещё на столе стояли солёные огурчики, хрустящие как кукурузные палочки. Ароматное, щедро приправленное, маринованное сало из банок, грибочки с лакированными от масла и рассола шляпками. Порезанное колечко домашней колбасы и крошащаяся, жёлто-белая картошка, которая из-за своей ароматности перебивала запах остальных блюд.
Я принялся есть. Внезапно поймал себя на мысли, что давненько так вкусно не едал. На тарелке у меня обосновалось несколько картошин, которые я раздавил вилкой, небольшой кусок колбасы и ложка маринованных грибов. Баба Люда на скорую руку ухватила пару картофелин, запила их компотом, и ушла в огород. Таким образом, за столом осталась лишь мужская часть человечества.