Оголённые плечи и грудь Кейтлин умоляют прикоснуться к ним, но я убираю руки в карманы. Грудь приподнята и выглядит полной. Я хочу скользнуть по ней членом и кончить на изящную тонкую шею. Пока она спускается по ступенькам, я выдыхаю весь воздух из лёгких и пытаюсь найти ракурс, с которого не будет видно её ножку в разрезе платья или то, как поднимается её грудь. Она божественно невероятна. Я думаю о том, что ничто не остановит меня в попытках добраться до неё, пока не встречаюсь с её стальными глазами.
— Кельвин?
Я медленно моргаю:
— Да?
Она стоит в футе от меня, голова наклонена к плечу.
— Ты собираешься просто смотреть на меня, или мы уже пойдём?
— Ты выглядишь…
Её щёки слегка розовеют, пока я пытаюсь найти правильное слово. «Прекрасно» даже рядом не описывает создание передо мной с собранными тёмными волосами и подведёнными чёрным карандашом глазами.
— Ты тоже выглядишь мило, — произносит Кейтлин. Наклоняется вперёд, и я уверен, что если она коснётся меня, то мой член сейчас разорвёт брюки, но её рука тянется за чем-то на столике позади меня. — Ты забыл очки.
Я неподвижен словно камень, она делает два крохотных шага ко мне и вторгается в моё пространство свежим запахом, который, кажется, истребляет всё плохое внутри меня. Кейтлин поднимает обе руки и скользит очками по моей переносице. Она поправляет их и снова отступает назад, оставляя меня будто в облаке.
— Вот. Теперь ты готов.
Готов. Кейтлин имеет в виду то, что я снова в одежде человека, которого она в своей голове не может отнести ни к хорошему, ни к плохому. Мне до сих пор непонятно, кем она считает меня сейчас. Не уверен, что даже я знаю сам себя.
Когда мы приезжаем на приём, Кейтлин не слышит низкий свист мужчины и не видит, как он толкает своего приятеля и кивает в её направлении. Зато я слышу и вижу. Только он не знает, что её парень может сломать ему шею, не моргнув и глазом.
— Держись сегодня рядом со мной, — произношу я.
— Ты бы сказал мне, если бы я была в опасности, правда? — спрашивает она. — Пожалуйста, Кельвин, хватит держать меня в неведении.
— Опасности нет, — уверяю её я. — Но я всё равно хочу, чтобы ты держалась поблизости.
— Боишься, что я скажу что-нибудь лишнее?
— В таком случае ты не была бы приглашена. Но я бы посоветовал тебе быть осторожней. Я доверяю тебе, — её пальцы сжимаются на моём бицепсе, она кивает. — Что будешь пить? — спрашиваю я.
Она сканирует комнату от балкона на втором этаже до лепнины на потолке.
— Они даже богаче тебя.
— Очень помогает, когда дело касается благотворительности.
Кейтлин смотрит на меня, прикусывая нижнюю губу изнутри.
— Я никогда не злоупотребляла алкоголем. Можешь выбрать что-нибудь для меня?
— С радостью.
Я беру для неё бокал красного вина и начинаю вместе с ней обходить комнату, сообщая о своём присутствии. После заголовков о событиях этой недели очень важно поддерживать видимость нормальности. Герой пал несколько дней назад, поэтому я не утруждаю себя тем, чтобы поделиться с ней некоторыми новостями. Эта история взорвала газеты, и даже я не смог избежать публикации фотографий.
На вечере Кейтлин открывает для меня нового человека. Она женщина в ярко-алом платье, утончённая, сексуальная и сдержанная. Я едва ли вижу ту девушку, которую похитил несколько месяцев назад. Даже не знаю, как чувствовать себя в данном случае. В основном она спокойная, с улыбкой на лице, кивает, когда это нужно, но я замечаю, как её кулачки сжимаются и разжимаются. Во время разговора с двумя другими парами мне всё же удаётся удержать её в своей руке. Она моргает и поднимает глаза на меня, я переплетаю наши пальцы. Её рот приоткрывается, и она сжимает мою ладонь. Я хочу знать, как это будет: поцеловать её и доказать, что она моя, перед всем этими людьми.
Я отрываю от неё взгляд только после того, как слышу в разговоре упоминание имени Героя. Майор и его жена присоединились к разговору, поэтому я наклоняюсь к Кейтлин и произношу на ухо:
— Принесёшь нам ещё напитков?
Она кивает и уходит с моим бокалом.
Майор качает головой во время разговора с мужчиной, стоящим рядом со мной.
— Я знаю столько же, сколько и вы. Никто и не подозревал, что он был больше, чем самостоятельный тренированный боец или солдат, ну или что-то в этом роде. Шеф Стронг работает двадцать пять часов в сутки, пытаясь найти ответы.