Я смотрю на свои пальцы, оценивая тёмно-синий лак на ногтях.
— Не вижу никакой проблемы в том, что хочу сначала влюбиться, — я кладу руки обратно на диван и смотрю на неё. — Тебя послушать, так я какой-то фрик, смотрящий на мир в розовых очках.
Она убирает ноги с моих коленей.
— Тебе двадцать два года, и ты девственница. Уже одно это делает тебя чудачкой в наш век.
Я смеюсь и закатываю глаза.
— Признаю, это немного старомодно, но, когда я встречу своего единственного, он это оценит.
— К чёрту единственного. Всё, что тебе нужно сделать, — это перепробовать кучу парней, прежде чем найти любовь всей своей жизни. И когда ты его наконец-то встретишь, он не устоит перед твоими умениями в сексе.
Я хохочу как ненормальная.
— Это заведомо неправильный путь, и ты знаешь это.
Она тоже смеётся, но телевизор поглощает наше внимание. Перед нами появляется учёный с зелёным цветом кожи и головой гигантских размеров.
— Милая, от неизбежного не уйти, — произносит он. И мы уже видим металлическую темницу, на двери которой написано: «МОНСТР». За дверью слышатся звериные рыки, но учёный спокойно открывает её. — Выходи, Рудольф, — приказывает он, когда показывается ужасающих размеров монстр в форме сердца. На его пульсирующем ярко-красном меху видны только огромные голодные глаза. — В замке есть кроличья норка, Рудольф. Верни мне кролика, и я побалую тебя гуляшом из пауков.
Фрида начинает заливаться безудержным смехом. Она тычет пальцем в Рудольфа на экране, когда тот ухмыляется и исчезает охотиться на кролика.
— Кейтлин, — словно полоумная протягивает она, глядя на экран: — Моя девственная Кэ-э-йтулин, ты появилась в моей жизни в восемнадцать с рюкзачком за спиной и зелёной тоской.
Она смеётся настолько заразительно и громко, что чуть ли не падает с дивана. И я благодарна ей. Четыре года назад я купила билет на автобус сразу после выпускного в школе и примчалась сюда, зная очень мало о таком большом городе. В одной руке я держала рюкзак, а в другой папку с надписью: «Засекречено» — поперёк которой красной ручкой был написан этот адрес. Дверь открыла Фрида: передо мной стояла девушка с чёрными как смоль волосами, пирсингом и лидерскими замашками. Но уже через несколько минут я расслабилась, и мы сплетничали как лучшие подруги.
Сегодня, когда я ушла спать, мне досаждали мысли о Лейле. У неё красивые белые волосы, загорелая кожа и высокие скулы. Её веки тонут в тёмно-синих тенях, которые собираются в складочках уголков её глаз. В ней есть всё, чего нет во мне: она смелая, дерзкая и уверенная. Она получает удовольствие от дешёвого алкоголя и поздних вечеринок. Ей не составляет никакого труда найти себе мужчину, но вот удержать его…
Кельвин как раз из тех мужчин, что повезёт её домой и одарит улыбкой, которой я никогда не видела. Милой. Предназначающейся только ей. Он проведёт кончиками пальцев по её волосам, а потом вниз по её голой спине.
Я дрожу от предвкушения его прикосновения к моей коже и внезапно будто становлюсь Лейлой. Это по моему позвоночнику его пальцы нежно опускаются вниз, а потом обратно, пока не дойдут до вершины моего тёмного затылка. Он снимает очки, чтобы посмотреть в мои синие глаза, и захватывает моё лицо в свои ладони. Я почти чувствую его губы на своих в тот момент, когда приоткрываю их, пока его пальцы погружаются в мои волосы и он поигрывает прядями. Его поцелуй не остаётся без внимания. Если отбросить всю грубость и резкость движений, за очками в его глазах я вижу нежность. Грубость таким людям, как он, свойственна, потому что они защищают какую-то тайну из своей жизни. Даже находясь на расстоянии, я чувствую, что он защищает нечто, действительно стоящее того. Боже, как же глубоко в нём похоронен этот секрет.
ГЛАВА 2.
Кейтлин.
Тяжёлый рабочий день помогает мне пережить две вещи: встречу с Фридой за ланчем и рассматривание Кельвина Пэриша. В данный момент я занимаюсь последним. Я работаю в офисе своей мечты, а Кельвин — моя звезда. Сейчас он подходит к моему столу, и свет от окна, расположенного рядом, озаряет его сексуальное тело.
— Кейтлин, — шипит мистер Хейл.
Я подпрыгиваю, и моё кресло протестует, когда поворачиваюсь на звук скрипящей двери.
— Да?
— Меня ни для кого нет, — произносит он прежде, чем снова исчезнуть в своём офисе и запереть дверь на ключ.
Моя фантазия лопается как мыльный пузырь. Кельвин шагает в моём направлении, а поскольку небо на улице затянуто тучами, то лучики солнца на нём являются лишь плодом моего воображения.
— Мистера Хейла сейчас нет на месте, — с опозданием говорю я.