— Оу.
Я опускаю глаза вниз и концентрируюсь на макаронах, которые жую, пытаясь игнорировать боль от его указания.
Ножки стула царапают пол, когда он двигает его, вставая.
— Думаю, мне пора немного поработать.
— Извини, — выдавливаю я. — Я не хотела обидеть тебя. Не уходи.
— Я…
— Я тоже закончила, — перебиваю я, быстро вытирая уголки рта салфеткой. — Мы можем заняться чем-нибудь ещё.
Его ответ звучит мрачней, чем мне бы хотелось.
— Что ты задумала?
— Всё, что ты хочешь, — я ненавижу эти слова, ненавижу то, что хочу угодить ему. Разжимаю челюсть. — Игру, например, — предлагаю я. — Мы можем во что-нибудь сыграть.
— Игру? — повторяет он.
— Я несколько раз играла в бильярд внизу, но одной скучно.
— Не стоит.
— Я… Мы можем сыграть на деньги.
— У тебя нет денег.
Я смотрю на свои руки:
— Нет.
— Значит, мы сыграем на что-то другое.
— Ладно, — соглашаюсь я, сглатывая.
— Если я выиграю, то получаю минет.
Чувствую, как воспламеняются мои уши.
— Тебя раньше что-то останавливало, чтобы его получить?
— Этот будет не таким, как раньше. Ты не будешь сопротивляться или бороться. Ты сделаешь это не потому, что я заставляю тебя, а потому, что сама захочешь.
— Но ты всё равно заставишь меня.
— Это то, чего мне хочется. Или соглашайся, или я ухожу. У меня много работы.
— Хорошо, — понимаю, что произнесла это слово вслух. — Я согласна. Не могу обещать того, что буду им наслаждаться. Но… Ладно.
Он рычит:
— Чего хочешь ты, если выиграешь?
Я не колеблюсь:
— Ты откроешь моё окно.
Мои глаза неотрывно прикованы к его, и мы ведём немую борьбу снова и снова.
— Это то, чего ты хочешь? Больше всего на свете?
— Да, — отвечаю я. — Нет, стой. Что? У меня может быть что угодно?
Он засмеялся, пока я смотрела на него широкими глазами.
— Слишком поздно. Ты сделала свой выбор.
Я сильно трясу головой.
— Ты сейчас серьёзно?
— Естественно, нет, Кейтлин. Но я мог бы догадаться насчёт окна.
— Оу. Так мы договорились?
Кельвин барабанит пальцами по кофейному столику.
— Хорошо.
Я не могу сдержать восторг, от которого мои глаза расширяются, и улыбка пляшет на моих губах.
— Правда?
— Правда.
— Спасибо, — произношу я. — Огромное спасибо.
— Не гони лошадей. Сначала тебе придётся выиграть.
— Я много практиковалась, — отвечаю я. — Мне нужно было как-то коротать время.
Он вытягивает руки к потолку, делая разминку, и я любуюсь тем, как в лунном свете блестит его кожа.
— Идём. Роза позже уберёт это.
В игровой комнате я наношу на два кия мел, пока Кельвин оглядывается по сторонам.
— В последний раз я был здесь несколько лет назад, — произносит он.
— Ты серьёзно?
— У меня не остаётся времени на игры, особенно когда ничего не стоит на кону.
— Ну, будем надеяться, что ты хотя бы не проиграешь всухую, потому что я собираюсь отыметь тебя, — никто из нас не издаёт ни звука. Когда он поворачивает голову через плечо и смотрит на меня, я опускаю взгляд на пол. — Прости.
— За что?
— Мне что, можно так говорить?
Он поворачивается, неся в руках набор с шарами.
— Всё в порядке. Я не запрещал тебе шутить, Кейтлин.
— Оу. Ладно. Значит, я готова.
Кельвин подходит с важным видом. Слегка поклонившись, он указывает рукой на стол.
— Сначала леди.
— Биток должен удариться о три бортика прежде, чем коснётся прицельного шара. Только тогда стол будет считаться открытым.
Он выгибает бровь, глядя на меня:
— Это точно твоя первая игра?
— В библиотеке есть книга о пуле «Восьмёрка» (прим. пер.: разновидность игры в бильярд с битком и 15 шарами. Один игрок должен забить шары с 1 по 7, а второй — с 9 по 15, после чего первый, кто забьёт свои шары, должен забить шар номер 8). Я прочитала её.
— Ясно. Хорошо. Начинай.
Киваю и беру биток, направляясь с ним к другому концу стола:
— Играем по правилам.
Я наклоняюсь над столом, делаю удар и наблюдаю, как шар катится по зелёному сукну в миллиметрах от бортиков, прежде чем остановиться. Запоминаю место, где он остановился, а Кельвин уже делает свой удар. Его шар касается бортиков и останавливается на дюйм дальше моего.
— Твоя взяла.
Далее я устанавливаю кий напротив шара и отправляю свои семь шаров врассыпную вокруг восьмого. Они скользят по столу, пока не останавливаются.
— Ты очень меткая, — подмечает Кельвин.
Я опускаю руки на бёдра и поддразниваю его.
— Давай.
Его взгляд задерживается на мне мгновением дольше, а потом он опускается над столом для удара. Один из шаров катится прямо в угловую лузу.
— Сплошной, — произносит он.