— Я не только забираю, Дзирт До’Урден, — сказала она. — Я могу давать. Позови свою пантеру.
Дзирт заколебался.
Ллос протянула руку, и он проследил за этим движением. На земле лежал мешочек, прямо перед паутинами и его захваченными, но очень живыми, друзьями. Он понял, что это его собственный мешочек. С ониксовой фигуркой.
— Я могу позвать её сама, — заметила Ллос, и Дзирт ей поверил.
Он призвал Гвенвивар, и наблюдал, как кружащийся туман образовал фигуру пантеры. Кошка и правда была тут, но Дзирт почувствовал боль в сердце.
Гвенвивар беспомощно повалилась на землю. Её тело не повиновалось ей. Она всхлипнула, упала и попыталась встать, но бесполезно.
Дзирт едва мог выдержать это зрелище. Он думал достать Таулмарил. Не ради того, чтобы подстрелить Ллос. Просто чтобы спасти Гвен от этих страданий.
— Гвен, уходи! — умолял он.
— Нет, — сказала Ллос, и пантера не пропала. — Я не позволю.
Дзирт повернулся к ней, а затем снова собрался присесть на корточки, чтобы уйти в себя.
Но Ллос прошла мимо него, и он повернулся, чтобы увидеть Гвенвивар уже здоровой.
Пантера встала и зарычала.
Ллос засмеялась и махнула рукой, отправляя Гвен в паутину, где та тоже была быстро поймана.
— Видишь? — спросила она, когда Дзирт повернулся к ней. — У меня тоже есть дары. Я нечто большее, чем боль и страдания.
Дзирт признал это с легким поклоном.
— Верь в меня, — сказала она. — Познай мою любовь.
— Нет. Я не могу, и ты это знаешь.
Ллос облизнула губы, заставляя их заманчиво блестеть от влаги.
— Я могу вернуть его тебе, — сказала она.
Дзирт тяжело сглотнул, внезапно испытав страх.
— Ты знаешь, что могу.
— Закнафейн не признавал тебя, — сказал Дзирт, просто потому, что должен был услышать, как произносит эти слова вслух. — Он не с тобой.
— Но какая разница? — спросила она, не отрицая. — Я могу вернуть его. Ты знаешь.
Ухмылка Ллос сказала Дзирту, что богиня верит, что заполучила его.
Но ничего не вышло. Потому что она не могла получить его.
— Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, — просто сказал он. — Я не могу поклоняться тебе, несмотря на все твои дары, угрозы и наслаждения. Это нельзя просто отдать. Я мог бы служить тебе, и я буду, если такова твоя цена, но до тех пор, пока моя служба не приносит страданий невиновным. Никогда.
Он оценил собственные слова и пожал плечами.
— А может и нет. Возможно, я не смогу дать даже этого.
— Ты мог бы позволить своим друзьям умереть, мог дать своей ненаглядной Гвенвивар дергаться в агонии, ты отказался от мысли видеть Закнафейна снова, просто потому что ты не веришь в богов?
— Или потому, что я до сих пор верю во что-то большее, — сказал Дзирт. — В то, что справедливо и правильно.
Ллос посмеялась над ним и снова повторила:
— Я могу вернуть тебе Закнафейна! Все, что тебе нужно — предложить мне свою верность.
— Если бы ты хотела от меня подобного, то в первую очередь не забрала у меня Закнафейна, как и всех остальных, кого подвергла мучениям.
Он оглянулся через плечо, где, неуклюже и явно испытывая боль, повис Артемис Энтрери. Его лицо было красным от паучьих укусов. И, несмотря на это, убийца улыбнулся другу.
— А если ты надеешься убедить меня, что стремишься измениться, чтобы следовать путями справедливости и правильности, — сказал дроу с уверенностью и силой, — то давно бы вернула мне Закнафейна. Без условий.
Глаза Ллос сузились.
— Ты хочешь моей лжи? Для какой цели? — спросил Дзирт. — Страх — это не верность. Раболепие — не поклонение.
Поведение Ллос снова поменялось. Её смех казался беззаботным. Это окончательно убедило Дзирта в том, что топор палача вот-вот опустится на его голову. Но она посмотрела в сторону.
— Я дала тебе великий дар, — сказала она Ивоннель.
Молодая женщина пожала плечами.
— Посмотри на неё, — сказала Ллос Дзирту. — Ей всего несколько лет, но она пропитана мудростью и воспоминаниями самой старшей из моих чад. И силой! О, какая великая сила пришла к ней от меня. Но где же благодарность?
Ивоннель не ответила, и Ллос хихикнула.
— Вы забавные, — сказала она Дзирту, сказала им обоим. Схватив Дзирта, она снова поцеловала его, хотя, несмотря на все её магические внушения и обещания, он не ответил.
- Drojal zhah obdoluth dorb’d streeak, — прошептала она так, что услышали все присутствующие в коридоре. — Lueth dro zhah zhaunau dorb’d ogglin.
И пропала. Врата исчезли, а пять пленников повалились на пол.