— Хотя уже слишком поздно для бедного старого Круция. — Он указал на человека с забинтованными ногами и парой импровизированных костылей. — Всю ночь стоял на страже в метель и потерял шесть пальцев на ногах из-за болезни.
Валерий спросил, не замечал ли мужчина что-нибудь необычное в последние недели.
Декурион горько улыбнулся. — Только вас.
Валерий придержал поводья, увидев, как дым от костров Венты окутывает северный горизонт пылью, и Лунарис остановился рядом с ним. — Почему нас так интересуют эти люди? — спросил дупликарий. — Пятьдесят миль до отдыха и пайков, а одна куча ручных кельтов мне кажется ничем не отличается от другой.
Валерий пожал плечами. — Мы все равно здесь. Это правильно, что мы должны отдать дань уважения Кирану. В любом случае, я подозреваю, что он знает, что мы идем. — Он указал на небольшую группу всадников у деревьев примерно в миле от них. — Я бы не назвал иценов ручными, но им повезло. Они сражались с Каратаком против Клавдия и могли кончить так же, как тринованты и катувеллауны, с их молодыми рабами и конфискованными землями. Но тут-то и пришла удача. Их царь Антедиос погиб в бою, и ко времени капитуляции его сменил Прасутаг, который очень быстро осудил Антедиоса как мятежника и попросил у Рима пощады.
— Умно.
— У нас было недостаточно войск, чтобы разместить гарнизон так далеко на севере и сражаться на западе, поэтому Клавдий, который тоже был умен, согласился сделать их клиентами Рима. Десять лет назад они снова восстали, или, по крайней мере, некоторые из них, когда Скапула попытался окончательно разоружить племена. Но старый Прасутаг обвинил в этом меньшинство среди западных иценов, а у легионов было достаточно забот с добунниями и дуротригами, так что их снова оставили в покое.
— Значит, счастливое племя?
Валерий улыбнулся. — Или их бог благоволит им.
Когда Валерий пустил свою лошадь ногой, Лунарис нахмурился и коснулся серебряного фаллического амулета на своей шее. — Какой это бог?
— Андраста.
Дорога к Венте Иценорум шла вдоль западного берега извилистого ручья, обрамленного поникшими ивами и высокими тополями. Сам город лежал в сорока шагах от дальнего берега, странная смесь старого и нового. Обычная кельтская община состояла из разрозненных круглых домов, окруженных полями и соединенных проходами и дорогами. На первый взгляд Вента могла быть провинциальным римским городком. Он лежал, частично скрытый, за деревянным частоколом, и его улицы, казалось, были выложены знакомым узором сетки, с щелью в крыше, которая предполагала центральный форум. Только при ближайшем рассмотрении Валерий понял, что дома с их скатными крышами были построены из плетня и глины, а вместо черепицы была солома. Лунарис неуверенно посмотрел на разлившуюся и пенящуюся реку, болезненного красновато-коричневого цвета прямо под деревьями, но Валерий указал на деревянный мост чуть выше по течению. Где ждал Киран.
— Для меня большая честь приветствовать вас в моем доме. — Ицен удобно сидел на спине лошади, значительно крупнее британских пони, с которыми был знаком Валерий. Ему удалось совершить немаловажный подвиг: грациозно поклониться от талии и повиснуть на кудрявом ребенке лет трех, который извивался на сгибе его правой руки. — Мой внук, Тор, — объяснил он, опуская мальчика на землю, откуда тот убежал, чтобы преследовать курицу, бродящую по кустам у ворот. — Ваше появление. Это так неожиданно. — Улыбка не исчезла, но в бледно-голубых глазах Кирана был явный вопрос.
— Мы осматривали дорогу на юг, — объяснил Валерий. — Ты пригласил меня посмотреть на ваших лошадей, но, если это сейчас неудобно…?
Улыбка Кирана стала шире при упоминании о его лошадях, и он хлопнул своего скакуна по плечу. Он сидел на животном так, словно был его частью, его длинные ноги обхватили его ребра, а руки легли на поводья. Валерий никогда не встречал короля, но, если кто-то и выглядел, и вел себя как король, так это Киран. Его золотистые волосы были связаны на шее лентой, которая гармонировала с темно-красной рубахой из мягкой ткани, а длинные светлые усы свисали ниже подбородка.