— О чем? — не понял я.
— Скажем, о неподобающем поведении Влада, — глаза моего бывшего наставника прищурились, взгляд стал настороженным и испытывающим.
— Он не сделал ничего, что достойно порицания, — я лишь махнул рукой. — К тому же, Григорий Ефимович, я прекрасно понимаю, кто находится в моем отряде и чего каждому стоит держать себя в руках.
— Хорошо, если так…
— Вы не желаете отдохнуть? — я заметил испарину на лбу собеседника и сменил тему.
— Пожалуй, — Распутин обогнал меня и пошел вперед, привычно ссутулившись и заложив руки за спину.
Я проводил его взглядом и поспешил к шатру Кутузова, чтобы обсудить взятие Парижа.
25. Увидеть Париж и…
Зима не щадила никого. Даже Европе досталось снега и морозов. Реки стянул лед, дороги завалило так, что идущим впереди драгунам приходилось расчищать путь для остальной армии. Ветра пели в унисон тонко и печально, словно оплакивали души павших в боях за эту землю солдат.
За время нашего марш-броска к столице Франции полозы атаковали еще три раза. Они целенаправленно устраивали засады в небольших городках, которые наша армия просто не могла оставить позади не проверив.
Три атаки тварей прошли по тому же сценарию, что и в Лейпциге, и были успешно отбиты с минимальными потерями. Наши полководцы и бойцы хорошо усвоили полученный урок и теперь атаковали города волнами, никогда не оставляя главный лагерь без охраны.
Твари перли из-под земли, мы их уничтожали и двигались дальше. Но в безымянном небольшом городке рядом с самым Парижем все пошло не так. Если предыдущие населенные пункты пустовали, то в этом оставались люди. Обозначавшие их тела тепловые пятна отчетливо виднелись в линзах шлема.
Вокруг городка кишели полозы. Они роились в земле, извивались между нанесенными сугробами. Но улицы городка оставались пустыми. На них не промелькнуло ни единой тени. Все люди находились внутри своих жилищ.
Бледные, истощенные, замерзшие и напуганные до смерти жители стояли у окон. Они кутались в грязное тряпье и больше напоминали измученных призраков, нежели живых. Их будто специально согнали сюда и поставили у лишенных штор окон так, чтобы их точно заметили. Каждый дом оказался забит под завязку.
Полозы несколько раз провоцировали нас: атаковали, после чего немедля отступали к городу и уходили под землю. Они будто специально подначивали сровнять все здесь с землей, но приказа стрелять не поступало. Убедившись, что мы не станем играть по их правилам, полозы скрылись с глаз долой.
Как твари учились, так и мы начали лучше понимать их повадки. Кутузов приказал держать оборону и отправил в город нескольких бойцов. Стоило им уйти, как течение времени словно замедлилось. Мой отряд на передовой не находил себе места. Я даже не представлял, какой ценой управителям воронёных драгунов удавалось сдерживать свои ярость и нетерпение.
Наконец, вернулись разведчики. Они подтвердили мои опасения: в городе живые, настоящие люди. Не солдаты. В основном женщины, дети и старики, но есть и мужчины. После проверки порченым с ними поговорил боец, знавший французский. Люди тряслись от страха и говорили, что не могут уйти, иначе их убьют полозы. Дескать, лишь этот городок безопасен, но стоит выйти за ограду — конец.
«Оградой» жители называли настоящий вал из искореженных французских драгунов. Поначалу мы приняли их за гигантские сугробы. Здесь управители Франции стояли насмерть. На земле перед безжизненными боевыми доспехами не оставалось живого места — сплошные рытвины и воронки. И так вокруг всего городка.
Оставалось лишь гадать, что здесь случилось. Возможно, оставшиеся после атаки на Российскую империю драгуны врага отступили. Они вернулись на родину и попытались добраться до Парижа, но им не позволили этого сделать.
Мой отряд трижды обошел вокруг, но не нашел ни действующих драгунов, ни полозов. Лишь безжизненные остовы из абсолюта и истерзанные ими туши подземных тварей. Тихон поднял забрала нескольких французских доспехов — внутри мертвые управители. Все люди.
— Боже, помилуй их, — пробормотал Тихон и принялся тихо читать молитву.
У меня имелись вопросы касательно того, заслуживают ли эти управители почестей. В боях под Москвой они сражались против нас. Но что взять с противников, которые уже мертвы? Ничего. Их война закончилась.
А наша еще продолжается.
— Чего делать будем? — драгун Степана поворачивал шлем из стороны в сторону, оглядывая груды искореженного абсолюта и запорошенные снегом туши полозов.
— Этих сожжем, а город сравняем с землей, — огрызнулся Влад. — Вот и все дела.
— Но там живые люди. — Возмутился Тихон. — Ты готов взять грех на душу?
— На моей душе и без того полно грехов. — Со старческим упрямством проворчал Влад. — Одним больше, одним меньше — без разницы.
— Я согласен с Железным, — неожиданно произнес Распутин. — У нас великая цель. Нельзя рисковать.
— Одно дело на войне убивать, а другое… — драгун Степана поднял шлем и посмотрел поверх изувеченных драгунов на бледных людей внутри домов. Каждый из них взирал на нас со смесью надежды и страха. — Там же детишки, мелкие совсем. Не могу я так, братцы. Жалко их.
Для меня такое заявление из уст управителя проклятого драгуна оказалось неожиданным. Сам я полностью разделял мысли Степана, но не думал, что у него хватит силы воли унять жажду крови своего воронёного доспеха.
— Жалко? — драгун Влада резко развернулся. — Жалко у пчёлки, Степан. Мы на войне. Мы солдаты и…
— И у нас есть генерал. — Я решил поставить точку в этом споре. — Решение примет светлейший князь. Мы же сделаем, что должно. Сейчас задача обойти город и встать между ним и Парижем.
— Так-то оно так, — Влад подошел ко мне вплотную и линзы шлема его драгуна обратились к моим. — А сам-то ты что думаешь, командир?
Оставшиеся члены отряда тоже уставились на меня.
— Я думаю, что сражаться надо с теми, кто держит оружие, а не с мирными жителями. — Твердо ответил я. — Наши доспехи созданы для войны с полозами, а не с людьми.
— Ишь, какой правильный… Аж противно, — змеей прошипел Влад. — Хорошо, будь по-твоему. Но если Кутузов иначе решит — придётся тебе, граф, ручки белые запачкать.
Я оставил словесный выпад без внимания.
— Он злой и вредный, — вынесла свой вердикт Злата. Она привычно обвилась вокруг трона и жадно ловила каждое слово. — Ни тварей не щадит, ни людей.
Я пожал плечами:
— У каждого свои недостатки, — эти мои слова прозвучали только внутри шлема-кабины. — Но Бог с ним, с Владом, скажи лучше — есть в этом городе полозы?
Злата прикрыла глаза и на несколько мгновений замерла.
— Нет, — покачала она головой, — здесь лишь люди. Полозы засели дальше, вьются вокруг моего Создателя. Ждут.
— Граф? — окликнул меня Распутин, приняв моё промедление за нерешительность. Наш со Златой разговор он не мог слышать даже при использовании силы управителя.
— Выдвигаемся, — повернувшись, я подал условный сигнал основным силам, после чего повёл отряд в обход.
Люди в окнах провожали нас настороженными взглядами. Маленькая чумазая девочка в окне с робкой улыбкой помахала мне ручкой. Мать быстро одернула наивного ребёнка, а я мысленно пожелали малышке удачи — что бы ни случилось, дети не должны страдать. Никогда. Они не несут ответственности за поступки взрослых.
Вместе с видом девочки с матерью в моём сознании проступил образ Дарьи. Интересно, кто у нас родился: мальчик или девочка?
Удастся ли мне вернуться?..
Я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на ребёнка, но увидел, что всё жители уже смотрят в другую сторону на приближающиеся основные силы армии Российской империи. Французы понимали, что вскоре решится их судьба.
Оставив расположенный в низине город, мы забрались на холм и обомлели.
— Иху ж мать… — потрясенно пробормотал Степан, оглядывая то, что осталось от Парижа.