Падшему показалось, что в его сторону идут. Высокая бледная брюнетка, смиряющая его таким взглядом, какой обычно обращен к любимым псинкам, когда они шкодят.
Она медленно к нему приближалась, протянула обе бледные худые руки, выглядывающие из рукавов темного платья. И, залившись смехом и обнажая ряды ровных белоснежных зубов, отшатулась назад, ловя себя взмахом величественных черных крыльев, усеянных длинными перьями.
— Herret? Mai Gerr… — прохрипел Кристофер, пытаясь приподняться, но крылатая фигура лишь растворилась в воздухе так же неожиданно и помпезно, как и появилась.
В глазах снова помутилось, чтобы он на пару мгновений уцепился за реальность, вгрызся из последних сил. Глаза заплывали, моргать было больно, но Кристофер каким-то чудом различил склонившегося над ним человека. Перед ним снова маячили чьи-то ноги, но в этот раз — в белых легких кроссовках. Отдаленно знакомые металлические щелчки не давали зажмуриться и соскользнуть в темноту.
— И почему я знал, что ты так закончишь? — сокрушенно вздохнул кто-то сверху. Кристофер слабо трепыхнулся, хотел сказать что-то — почти наверняка нагловато-вызывающее, — но из горла полилась кровь и жалкий щенячий скулеж. — Даа, зрелище правда то еще, — подтвердил наконец узнанный Егор. — Ладно, я соврал: на телевизоре оно бы не так сильно впечатляло.
С неожиданной силой его вздернули на ноги, он только услышал слабый хруст в руках с усилием держащего его парня. Был Егор ниже и более тощим, оттого слабо матерился, периодически обращаясь к Господу, но пытался взвалить Кристофера на себя. Упрямый и однозначно уверенный в своих силах, потащил его куда-то, ничуть не смущенный тем, что раненый заливает ему густой темной кровью рубаху.
Сколько прошло времени, Кристофер не понял. Иногда ненадолго терял сознание, потом снова возвращался в ноющее тело, чувствовал каждую его клеточку сплошным мучением и срывался на сиплый вопль — это Егор его неаккуратно встряхивал, пытаясь не дать сползти вниз. Вел куда-то, медленно, пошатываясь, шажок за шажком.
— Дернешься — башку расшибу, — прохрипел он, когда Кристофер снова очнулся. — Или сам. По асфальту соскучился?
Кристофер опять попытался вякнуть нечто крайне неразборчивое, но в итоге только помотал головой. Зря, очень зря. Едва не рухнули они вдвоем: и со злости засадивший ему локтем в бок маг, и сам Кристофер, которого только чудом успели подхватить. В запястьях Егора снова тревожно звякнуло, хрупнуло, и лицо его мрачно перекосило. Он старался цепляться за мага из последних сил, повис на его шее, едва не удушая неожиданного спасителя. Тот скрипел зубами, но покорно сносил.
Слабо оглянувшись, Кристофер успел осознать, что его смогли доволочь до какой-то грязноватой парадной, а впереди — заплеванные ступени. Обреченно застонав, Егор упрямо тащил полубесчувственную тушу дальше — решил, видно, поиграть в сестру милосердия. Разрешения спасаемого никто не спрашивал, а он, быть может, предпочел бы загнуться от множества повреждений внутренних органов в подворотне, чем медленно, шаг за шагом, преодолевать каждую ступеньку.
Сверху лихо скрипнуло, и небольшой дворик залил громкий женский голос. Противно подвизгивая, он высверливал дыры в разрывающейся черепной коробке, мозг, казалось, вытекал. Егор пролаял что-то в ответ, дернув Кристофера быстрее и увереннее, завалил его в неосвещенное помещение.
— Какое счастье, что я на первом живу, — пробормотал Егор.
И, сложив свободную руку в замысловатый знак, пинком отворил хлипкую дверь с отодранным номером квартиры.
— Куда ты!.. — шикнул Кристофер, попытался дернуться, болезненно ткнув острым локтем в бок Егора, с трудом не упал с его рук и не разбился. Мимо глаз плыло, парадная смешивалась с человеком, за которого он цеплялся, голова кружилась.
— Еще раз так сделаешь, и скину на коврик, — огрызнулся тот. Однако, несмотря на проснувшееся несколько запоздало сопротивление, доволок его до гостиной, где со спокойной совестью сгрузил на видавший, должно быть, еще Ленина диван.
Что-то впивалось в бок: не то пружины, прорвавшиеся сквозь старую, утратившую цвет обивку, не то какой-то хлам. Или просто ныли отбитые почки.
Егор искал что-то в выдвижных ящиках письменного стола, шумно ими гремя. На пол летели бумаги, книги, какое-то магическое барахло, за которое на черном рынке и копейки бы не дали. Опрокинув кружку с чаем локтем, Егор обреченно выматерился, саданул ногой по подвернувшейся табуретке. Но — по взгляду чувствовалось — хотел бы по Кристоферу.
— А я подозревал, что так будет, интуиция, мать ее, — восклицал маг. — Думаешь, ты самый охуенный, а? Таких обычно первыми раскатывают по асфальту за гаражами. На, лечись.
Почти в лицо Кристоферу прилетела неаккуратная связка мерцающих амулетов. Как только связка амулетов коснулась его кожи, он дернулся, вывернулся, встав на почти идеальный мостик. Закричал, оглушив и Егора, и соседей по лестничной площадке.
Затягивались лопнувшие губы, срастался разбитый нос, сломанные ребра залечивались почти мгновенно. Но чем лучше становился внешний вид его, тем было больнее. В попытках отползти от амулетов, откинуть их от себя, Кристофер упал с облезшего дивана, несколько раз стукнул сжатым кулаком по полу, почти что пытался укусить его. В голове, теряющей последние крохи сознания, мелькнула мысль, что он может откусить себе язык или сломать зубы друг о друга. Мысль эта крутилась циклом, не переставая стучать в виски. А сознание не спешило уходить. И только пока не пропал небольшой порез на его запястье, какая-то маленькая царапинка, которую он поставил себе в доме у Марта, зацепившись то ли о край стола, то ли еще обо что-то, амулеты продолжали действовать на него именно так.
А когда это кончилось, собранный заново Падший заглянул в глаза мага глубоким, пропитанным ненавистью к миру, взглядом.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — мрачно отозвался Егор. — Акробат, блять.
Он прошелся по комнате, успокаиваясь и постепенно подбирая раскиданные листы. Из нервных и порывистых движения становились спокойнее и размереннее, он медленно собирал в стопку свои бумаги и раскладывал по порядку. Черные тонкие перчатки Егор содрал с рук — зубами. Решил, должно быть, что в своем собственном доме скрываться нечего. Будь у Кристофера время, он бы смог оценить тонкую работу адских мастеров, сделавших железные изящные кисти почти живыми — только вот неизменно блестящими и как-то неприятно щелкающими: звук этот все по-прежнему напоминал о взводимом курке.
— Задам глупый вопрос, — вздохнул Егор, стоящий к нему спиной и рассматривающий что-то на столе. — Тебе жить есть где? Не думай, что я всегда такой добрый, просто сегодня, видно, решил немного помочь ближнему своему. Проникся окончательно христианской добродетелью, так сказать. Словом, если нужно, могу предоставить тебе этот чудовищный диван. Тебе бы отлежаться немного, магия помогла, но сразу же нарываться на еще одну драку я б не советовал. А ты ведь нарвешься.
Кристофер сделал вид, что выслушал вопрос. Пока Егор собирал листы бумаги и щелкали его пальцы, в голове у бывшего ангела скрипели шестеренки. Он перваривал все, что происходило и происходит. Кристофер принюхался, запрокинул голову, засмеялся.
— Die, die, crucified! — напел и, сменив улыбку на самую отвратительную, что была у него в арсенале, впился в глаза Егора, в его движения и мимику. Лежа на диване, задирая голову, чтобы смочь рассмотреть мага, он смотрел сверху вниз и скалился.
Егор наклонился, долго посмотрел в глаза. Потом с трудом оторвался от глубокой темной радужки, в которой разверзалась пропиаренная бездна и глядела на него в упор.
— Я очень хочу тебе врезать, — доверительно сообщил Егор. — Да руки вот жалко.
Кристофер выкинул руку в атакующем жесте. Квартира должна была вспыхнуть в мгновение ока. Магическое пламя должно было рыгнуть, заурчать аки кот, сожрать сначала тело мага, с трудом справляясь с адским металлом, затем перекинуться на диван и шторы, должно было лизнуть Кристофера, заставляя снова кричать, пытаться расправить крылья, которых нет, желая спастись. Но не произошло, собственно, ничего. Ни малейших колебаний ауры, ни намека на магию.