— Можно подумать, ты поймёшь, — с горькой усмешкой ответила она, невольно возвращаясь к владельцу, которую считала последним в своей долгой и бессмысленной жизни.
Большую часть своего существования он не мог понять, сон или явь то, что происходит вокруг него и с ним самим. Во времена бесконечных войн его хозяева менялись так быстро, что не было нужды запоминать. Женщина или мужчина, ребенок или взрослый — для меча нет разницы, кем быть, как и для его владельцев. Не было для всех, пока не пришла она.
— Здравствуй, — теплые пальцы с шершавыми мозолями коснулись его лезвия, медленно и нежно проведя ими от рукояти до острия. Искра пробежала по клинку, исчезая где-то в глубине серебристого металла. — Ты Амальнир, да? Я Шейла, твой надеюсь, ты будешь рад мне, как я тебе.
Наверно, будь у него возможность говорить, он бы ответил, что ему все равно, кто его владелец. И все же те зачатки сознания, что появились в нем после смерти последнего хозяина, отреагировали на нее странно. Ее поглаживания успокаивали, растворяя возникшее на мгновение желание разрубить ее на куски. Тогда он этого не понял, но то было первой светлой эмоцией за годы жестокости, крови и животной ярости.
Меч начал с пристальным вниманием наблюдать за новым владельцем. Ее привычки терять важные вещи и читать романы перед сном, когда на утро намечена важная встреча или задание. Непредсказуемое и тем интересное поведение, даже за едой, когда вместо положенного обеда она лишь ела хрустящий хлеб и молоко. Ни одной неоправданной жестокости. Ни одного случая, чтобы она не обращалась с ним, как с простым мечом. Перед сном, за завтраком, перед боем или просто так — Шейла всегда находила время поговорить с ним, уже по привычке поглаживая всегда чистое и сверкающее лезвие.
— Слушай, а почему тебя назвали Амальнир? Пожиратель небес, убивающий своих владельцев, звучит слишком мрачно и кровожадно, хотя ты и не пытался на моей памяти разрубить кого-то по своей прихоти. Всего-то нужно грамотно использовать свои силы, чтобы держать тебя бодрым. Я ведь права? Давай, чтобы я не ежилась каждый раз, как слышу твое имя, я буду называть тебя Амальфора? Не знаю, конечно, девочка ты или нет, но имя похоже на твое настоящее и гораздо милее. Тебе ведь нравится?
Меч едва ли понимал половину из сказанного, однако ее прикосновения, ласковые и не похожие на то неприятное втягивающее в себя чувство, когда клинок разрубает чью-то плоть. Ему хотелось, чтобы это длилось вечность, и защищал ее так, как только мог, не обладая ни телом, ни душой. Лишь слабой искрой, что медленно разгоралась от нежности и света человека, что стал его хозяином. Впервые у него появилось желание, чтобы она была с ним всегда и никто больше не касался его, кроме нее.
Но однажды эти дни кончились.
— Ты слишком слабая, чтобы быть героем, — прорычал эльф, глубже погружая сверкающий пламенем кинжал в ее живот. — Наивная и слабая.
— Никто не запрещал, — тихо ответила Шейла, захлебываясь собственной кровью. И даже сейчас она улыбалась, улыбалась врагу, пока Сколльнир* забирал ее жизнь, взамен распространяя по телу смертельный яд.
Незнакомое прежде чувство окутало его, заставляя желать смерти убийце и отдать всю ту силу, что в нем еще была от нее. Хрупкое тело рухнуло на черную от крови землю, покрывая ее алыми кляксами.
Он потянулся к ней из последних сил, пытаясь коснуться ставших родными и, казалось бы, неотделимыми от него самого пальцев.
— «Не умирай!» — Незнакомый голос пронзил их связь, заставив ее улыбнуться еще шире, несмотря заливающую мертвенную бледность и боль.
«Наконец то я услышала тебя, — с тихой нежностью прошептала Шейла. — Каждый день я ждала, когда исполнится то, что написали о тебе твои создатели. Жаль, что мы так и не сумели поговорить».
— «Не умирай!» — с отчаянием, больно ударившим по его слабой искре души, прокричал Амальнир, чувствуя, как слабеет и исчезает их связь.
«Я не умру, глупенький. Поглоти меня, Амальфора. Не только мою силу, а всю меня. Мое тело, душу, воспоминания. Забери мою жизнь,и тогда я всегда буду с тобой. Целую вечность».
Осознание совершенного пришло намного позже. Яркость настоящей жизни и те ужасы, что творила она, не задумываясь, обрешились на нее нескончаемым водопадом. Боль от потери Шейлы оказалась настолько невыносимой, равно как и мысль о новом хозяине, что мир крови и войн лишился одного из своих столпов. Столетия текли за столетиями, пока волшебный меч спал, пытаясь смириться с тем, что не смог защитить любимого хозяина.