Закрыв дверь в отведенную ему комнатку, Гальсар сел на кучу шкур, что импровизировала постель, и похлопал рукой возле себя. Девушка села, все еще не переставая смотреть на него.
— Можешь мне рассказать, как делали это твои предыдущие владельцы? — попросил он. Лия начала теребить серебристую прядь волосы и слегка покусывать губу.
— Не знаю, как это объяснить. Ну, вот ты представил, как рушится гора и такой — хлоп! — и она превращается кучу обломков. Я всегда ощущала это так.
— Дай подумать. — «Может, попробовать снова погрузиться в ее воспоминания? Но ведь Утгард предупреждал об опасности этого погружения... А может, все-таки попытаться?»
Мориан решился.
— Покажи мне свои воспоминания.
***
Пьянящее чувство битвы и жажды крови так и хлестало из человека, пропитывая ее насквозь силой. Кончик меча застревал в горах трупов, но это не останавливало его.
«Больше, больше разрушений!»
Человек поднял меч над головой, представляя, как бегущие на него люди с громкими криками падают в разверзнувшуюся под ними пропасть. Нестерпимое белое сияние охватило его и весь шум перекрыл громкий треск стонущей под ударом земли. В черном от дыма небе появилась брешь, которую тут же перекрыла стая воронов, предчувствуя богатое пиршество.
«Горите в огне Преисподней, жалкие создания! Никто не смеет становиться на пути великого героя!» — еще один взмах — и сияющий огромный серп летит вперед, перерубая все, что не упало в пропасть. Покореженная земля почернела от крови. Безумие охватило владельца оружия, и жизненная сила неконтролируемой струей потекла в клинок, даруя мощь, равную богам.
«Сила — это все в этом мире. Пусть все знают, что Дзотто Альзер — сильнейший герой!! Что я сам Бог!» — картинка перед мечом сменилась, показывая стертый с лица земли стоящий недалеко город. Клинок в руках обезумевшего убийцы поднялся и...
***
Мориан вздрогнул, вырываясь из кровавого воспоминания. Холодный пот ручьем стекал по лицу, капая на шкуры. Он весь дрожал, в то время как сердце кузнечным молотом било по ребрам, грозя расплющить их.
Лия убрала руки с его лба и обеспокоено спросила:
— С тобой все хорошо? Может, воды принести?
— Д-да нет, сейчас все будет хорошо, — ответил он, а сам с ужасом подумал: — «Господи, вот что значит творили прошлые герои войны. Мерзость, кровь, грязь — и во всем этом замешана Лия. Эта жажда победы и постоянная слабость... Неужели во всем виновата она?»
Страх перед собственной участью охватил его, и от девушки это не укрылось.
— Ты боишься меня? — медленно спросила она. Синие глаза встретились с его зелеными, и Мориан отвел взгляд. — Боишься, что с тобой повторится то же самое? Добро и зло есть в каждом человеке, и легендарное оружие лишь позволяет его душе выбрать, что ему ближе — Мрак или Свет? Большинство моих владельцев оказались недостойны силы героя и преклонились перед собственной Тьмой, поэтому погибли в огне безумия и крови.
— А я? Я тоже недостоин? — с трудом сглотнув густую слюну, прошептал он. Его мечта, его желания и силы были устремлены на то, чтобы стать героем, тем, кто изменит мир, положит конец бесконечным жестоким войнам и убийствам. И все оказалось ложью, игрой фантазии?
Маленькая бледная ладонь дотронулась до его щеки и повернула к себе. Их взгляды снова встретились, но сейчас Мориан не мог не смотреть на нее. Слишком большой силой обладали ее глаза, полные мудрости и грусти.
— После смерти последнего владельца я отказалась заключать договор с новыми претендентами, потому что мне надоела кровь, несправедливые убийства и смерть. И только ты смог это сделать и знаешь, почему? Ты рожден героем, ты способен изменить мир в лучшую сторону. И после этого ты говоришь мне, что недостоин? Ты можешь разорвать наш договор, если считаешь, что не готов. Я не буду останавливать.
Она опустила руку и сжала ею подол платья. Пухлые губы дрожали, словно едва сдерживая рыдания.
«Она так одинока, — вдруг подумал Гальсар, по-новому смотря на девушку, что встретил всего два месяца назад и которая стала чем-то большим, чем просто волшебный, постоянно голодный меч. — Я вечно сомневаюсь и боюсь, что не справлюсь с тем, что взял на себя, а в итоге страдает она, пытаясь помочь мне обрести решимость и силу идти вперед и принимать последствия своих решений. Какой же я трусливый дурак».