Секира и меч бесились из-за ненужных, по их мнению, осторожности и медлительности.
— «Что за бесхребетные людишки нынче пошли, — пожаловался Ярнбъёрн. — Из-за какого-то шанса преследования готовы наложить в штаны от страха и броситься наутек. Их что, совсем не смущает присутствие древних орудий?»
— «О, ты это часто видеть будешь, — тоном знатока ответила Лия. — Мор так вообще по любому поводу может заморочиться, чтобы перестраховаться. Я, конечно, понимаю, что иногда осторожность не помешает, но все-таки...»
Их владельцы молча слушали, стараясь не обращать внимания на них. Но с каждой минутой терпение истончалось, и первым не выдержал Сэм.
— Да заткнитесь вы! Мари, останавливайся!
— Ты уверен? — спросила она, беспокойно озираясь. — Мы все еще на открытой местности.
— Устроим привал, — Мориан, мрачный, как трезвый сторож, слез с дрокса и посмотрел на темно-синие ножны. — Скоро стемнеет, а до леса мы все равно сегодня не дойдем. — Учитывая скорость Дру, они вполне могли за день пересечь весь Кернан, но из-за последних событий тот шел как обычная лошадь, удерживаемый своими седоками.
Девушка внимательно оглядела их карими глазами и, пожав плечами, увела дрокса с дороги и спрыгнула с ящера. Тот потянулся, хрустнув суставами, улегся на золотисто-зеленую траву, почти целиком скрывшись в ней, и требовательно заурчал, показывая, что пойманных грызунов ему оказалось мало.
Гальсар снял с него мешки и, раскрыв один, поставил перед ним. Дрокс с жадностью набросился на мясо, со скрежетом отрывая куски, которые затем громко проглатывал. Мари скривилась и отсела подальше от него.
— Сегодня обойдемся без костра, — Мориан выложил каждому по здоровому куску вяленого мяса и черного хлеба, а флягу с водой поставил в центр импровизированного круга. Одну порцию он положил рядом, завернув перед этим в чистую кусок серой ткани, время от времени посматривая на заходящее солнце.
Вот последний луч исчез за горизонтом, и волшебный клинок охватило серебристое сияние. Мориан с восхищением смотрел на превращение, все еще не привыкнув к его красоте и неповторимости.
— Я тоже буду есть! — Лия поправила подол синего с серебристым узором платья и уселась рядом с Морианом, взяв свою порцию. Он моргнул, сбрасывая с себя наваждение, и слабо улыбнулся.
— Кто бы сомневался. — «Я тебе пирожок оставил, потом по-тихому возьмешь из моей сумки и съешь, когда все уснут».
В то раннее утро хозяйка дома дала им по свежему горячему пирогу. Дала четыре, но из-за того, что Лия уже превратилась обратно в меч, пришлось выкручиваться и спрятать «лишний» пирожок в сумку.
— Шпашиб, — прочавкала она.
— С набитым ртом не разговаривают, — строго произнесла Мари. Та лишь фыркнула и продолжила говорить и жевать:
— Я не щеловек, так что правила эшикета меня не кашаются.
— Ты находишься среди людей, поэтому, будь добра, соблюдай банальные правила приличия, — неожиданно резко ответила она, раздраженно заправив выбившуюся каштановую прядь за ухо.
— А вот и не буду. Здесь только два человека, я, Ярнбъёрн, Мор и Дру. Как видишь, нелюдь побеждает.
— Уважаю, — одобрительно кивнул Сэм и тут же получил куском недоеденного хлеба в лицо. Девушка вскочила и, вся красная и возмущенная, тихо сказала:
— Ну и сидите тут, — и ушла, громко зашуршав травой в темноте.
— Наверняка те дни пришли, вот и бесится, — проговорил Дакшер и, быстро доев, встал и отряхнулся. — Пойду поговорю с ней. Нечего раскалывать всем мозги по пустякам.
Мориан остался один вместе с небесными орудиями и уже вовсю сопящим дроксом. Из-за черного окраса понять, где он находится, было весьма трудно, что являлось весьма удобным для ночных путешествий и пряток на открытом пространстве.
Гальсар взглянул на Лию и покачал головой.
— Могла бы просто помолчать и спокойно доесть.
— Ну уж нет! Я не буду молчать, когда какая-то девица страдает ревностью к моему хозяину! Ты мой и этим все сказано!
— Вообще-то я не... Стоп, что ты сказала? — Мари ревнует его к ней?
Она со страданием вздохнула:
— Воистину слепой романтик. Это заметили все, кроме тебя. Даже я, хотя не являюсь человеком.
Он ничего не смог на это ответить. Открывшаяся вдруг правда била его мозг тяжелой кувалдой. Сам Мориан никогда не воспринимал ее как свою возможную девушку, и то, что она влюблена в него, сбивало его с толку.