Тем временем Лия полезла в сумку за завернутым в бумагу пирожком. Достав его, она начала медленно и с наслаждением его поглощать.
— Если не чувствуешь к ней того же, просто возьми и забудь, — сказала Лия, некоторое время прислушиваясь к его мыслям. — Зачем забивает себе голову нервотрепкой тогда, когда она не нужна?
— Ты права. — «Снова», — со вздохом подумал он.
— Я всегда права, — горделиво заявила она и сыто зевнула.
— Раз так, давай тогда спать.
Уже лежа на одеяле и чувствуя ее теплое дыхание на плече, Мориан подумал, глядя на усыпанное белыми блестками ночное небо:
«А что же это значит — любить?»
____________
*«Искры и палки» — детская игра, в которой игроки делятся на две команды: «палки», которые должны убегать, и «искры», которые должны их поймать, т.е. «зажечь» (запятнать). Игра закончится только тогда, когда все «палки» «сгорят» или «искры» будут погашены «каплями», представляющими собой наполненные водой мешочки (находятся у «палок»).
Глава 32
Наблюдать за пробуждающейся природой никогда не скучно. Солнце плавно и неторопливо поднимается над землей, отражаясь радугой в утренней росе и окрашивая небо в лиловые и желто-красные оттенки. Растения, как хамелеоны, меняют свой цвет от черно-зеленого до яркого изумрудного и салатового. Птицы цвиканьем и чириканьем приветствуют друг друга и вылетают из гнезд, чтобы вновь провести день в погоне за едой и в бегстве от хищников.
— «Романтик, что сказать».
Мориан вздохнул, чувствуя, как уходит наваждение и вызванное им восхищение.
«Вечно ты все портишь. Дай хоть помечтать спокойно».
— «Если любишь мечтать, надо было идти в менестрели, — тоном знатока заявила Лия. — Сейчас только у бедных странствующих музыкантов есть такая тяга к фантазиям и романтике».
Спорить с ней — дело бесполезное, и он сосредоточился на дороге. По его расчетам, при хорошей скорости они доберутся до Темного леса после полудня. Опасность в лице оборотней отошла на задний план: имей те желание убить их, сделали бы это еще ночью. Поэтому Дру едва ли не срывался на взрывной бег, удерживаемый лишь приказом хозяина.
— Интересно, а рядом с Темным лесом есть деревни? — вслух размышлял Сэм, лежа у основания черного чешуйчатого хвоста ящера. Привязав ноги и громовую секиру к седлу, он откинулся на спину, глядя на рассветное небо.
— Я, конечно, понимаю, что люди не отличаются сильным инстинктом самосохранения, но не до такой степени, — ответила Мари, сдувая со лба каштановую прядь волос. — Кто станет жить прямо под носом у чудовищ?
— «Люди», — без раздумий сказала Лия.
— «Люди», — согласился Ярнбъёрн.
Дакшер прыснул и тут же замахал руками, стараясь удержаться на месте и не упасть лицом в землю.
— Вполне возможно, что кто-то все-таки живет там, — выступил «золотой серединой» Гальсар. — Но пока не подъедем вплотную, ничего точно сказать нельзя.
— «Просто признай, что у Темного леса живут люди».
«И не подумаю».
Меч зазвенел в ножнах, смеясь.
— «Упрямый, что осел. Истинный герой-романтик», — поддразнила его она. Он скривился от дурацкого прозвища. Почему именно герой-романтик? И совсем Мориан не такой. Подумаешь, в детстве перечитал легенд и баллад...
Девушка поперхнулась, но уже через несколько секунд начала смеяться в голос, наполнив его голову нескончаемым шумом.
— Мор, че она так ржет-то? — спросил Сэм, приподнявшись. — Даже я с моральной глухотой и то слышу ее. Ярнбъёрн тоже что-то не успокаивается...
— Ничего такого, что требовало бы объяснений, — сердито буркнул он, отпуская поводья. Дрокс, почувствовав свободу, с радостным визгом рванулся вперед, едва не сбросив всех. Дорога вмиг превратилась в песчаную бурю.
— Придур... Ай! — От резкого толчка парня сбросило со спины ящера, и он повис всего в паре сантиметров от земли, удерживаемый ремнями за ноги. Мари вцепилась в мундир Мориана, едва не утягивая его за собой.
«Ржавые мечи!» — Он вцепился в луку седла и попытался на ощупь найти поводья. Пыль попадала в глаза, мешая что-либо рассмотреть. Ремни больно впились в бедра, грозя разорваться и сбросить их с дрокса.
Тот мчался по дороге, даже и не думая останавливаться, а его хозяину все никак не удавалось схватить поводья. Они хлестали его по рукам, дразня и приводя в бешенство.
Наконец, схватив их, Гальсар что есть силы потянул на себя. Треугольная голова ящера вскинулась, потянув за собой переднюю часть туловища. Толстые когти рвали воздух, стараясь удержать равновесие, но слишком быстрая остановка привела к неизбежному исходу: Дру завалился набок, придавив своих седоков.