— Ты сильный, — тихо сказала Лия. — Иногда мне кажется, что, не встреть я тебя, я так бы и осталась ребенком в теле древнего меча, который вечно бы обвинял все и вся в несовершенстве и собственных ошибках. Кажется, люди называют этот период осмысления и сентиментальности взрослением?
— ... Ага. — Он закрыл глаза, вспоминая пройденный им за столь короткий срок путь героя меча. Оружейный магазин, дуэль, взбалмошная и бесящая его девчонка, разведкорпус, встреча с семьей и новыми друзьями... Вспоминая все до мельчайших деталей, Мориан с удивлением и теплотой заметил произошедшие в ней перемены. Детская своенравность и легкомыслие уступили взрослой решительности и серьезности, стирая созданный им в сознании облик ребенка. Он с уколом стыда понял, что прикрывался первым впечатлением как ширмой, скрывая за ней настоящую Лию. Амалию, что является сильнейшим небесным оружием, Пожирателем небес. Разочарованный когда-то в мире ребенок вырос, выбрав себе героя меча, что не задумывался над тем, кто и что она. Он просто делал так, как считал правильным, искренне желая помочь.
Он потянулся рукой за спину и взлохматил серебристые мягкие волосы. Несколько прядей упали на его лицо, но Мориан и не думал их убирать.
— И все равно для меня ты останешься взбалмошной обжорой, хотя и немного повзрослевшей.
— Эй, нечестно! — возмутилась она, с силой ударяясь лбом в его затылок. — Я тут, понимаете ли, его любимую сентиментальность проявляю, а ему смешно! Ты мне, между прочим, по гроб жизни обязан уже!
— Да знаю, знаю, — хмыкнул он и посмотрел на луну. — «Шестнадцать дней. Я просто обязан изменить за это время то будущее, что показал мне демон недр. Ради всего мира. Ради тех, кто дорог мне».
***
Мари стояла за обгоревшей балкой, чувствуя, как щемит обливающееся кровью сердце. Совсем недавно проснувшись и увидев дрыхнувшего Сэма и рядом с ним — пустую кровать, она вышла из подвала на поверхность, в провонявшие гарью остатки дома. Непонимание и беспокойство крутили ей душу, заставляя часто дышать и оглядываться, пока взгляд не зацепил две тени у черного озера. По земле клубился молочный туман, скрывая пожухлую траву.
Девушка невольно подалась вперед, узнав в сгорбившейся фигуре Мориана. А в сидящей рядом с ним...
«Бред. Это ничего не значит. Она всего лишь оружие, не более», — подумала Мари, пытаясь забить поднявшую голову ревность. Она не знала, когда появились эти чувства к нему, но еще ни разу они не причиняли ей такую боль. Неужели Лия для него больше, чем просто оживший меч?
Она не слышала, о чем они говорили, но их лица, хоть и с трудом, могла рассмотреть. И с каждой секундой ее надежды таяли, как весенний снег.
Вот он улыбнулся и взлохматил волосы Лие, которая покраснела и почти сразу же стукнула его лбом по затылку. В этот момент на лице Мориана появилось нечто, заставившее Мари отступить в тень балки, прижав руки к горящей груди.
«Все-таки Сэм был прав. Нечего и думать, что когда-нибудь он посмотрит на меня так же, как и на нее, — подумала Мари с горечью, однако боль стала меньше, будто понимание ее бессмысленности убило на корню все чувства. — Возможно, что чувства всегда были не взаимными и даже, может быть, ненастоящими. Но все равно, как же больно». — Прямого разрыва не было, но и так понятно: все кончено.
Мари последний раз посмотрела на пару, неподвижно сидящую у берега озера, и отвернулась, идя к двери в подвал. Ей даже показалось, как за ее спиной хлопнула дверь. Дверь к ее несбывшемуся будущему.
***
Черные холодные стены окружали полумрак комнаты, давя таящимся в них злом.
— «Скоро они будут здесь. Осталось совсем немного».
— Да. — Человек в плаще улыбнулся, блеснув безумным оскалом. Ненависть и предчувствие торжества бурлили в нем, подстегивая нетерпение.
Раздался хлопок и еще восемь золотых колец упали перед его ногами.
Похититель небес с удовлетворением смотрел на то, как новые звенья добавились к его поясу. Скоро он станет непобедим, а остатки разума смертного, что когда-то нашел его, навсегда исчезнут в пучине мрака. И тогда ничто ему не сможет помешать в его сладкой и долгожданной мести. Он уже с почти откровенным нетерпением ждал этого момента, считая каждую прошедшую секунду.
— «Весь мир утонет в огне и крови, пожиная плоды моей ненависти и мести. Драупнир никогда не простит совершенное предательство и тысячи лет одиночества». — Шестнадцать дней. Столько осталось миру на существование. А затем земля содрогнется от ужаса и захлебнется собственной кровью.
Глава 36
— Научить тебя колдовать? — с удивлением переспросила Эйра. — Я училась много лет и то многого еще не знаю, но чтобы за один день...