Энди Смайли
ГЕРОЛЬД САНГВИНИЯ
РАССКАЗ
Мечта Империума Секундус будет жить, или же
умрет вместе с его недавно коронованным Императором.
Действующие лица:
Сангвиний — примарх Легиона Кровавых Ангелов
Лев — примарх Легиона Темных Ангелов
Азкаэллон — командор Сангвинарной гвардии
Хакаил — ветеран Сангвинарной гвардии
Аратрон — ветеран Сангвинарной гвардии
Сардон Караашисон — легионер Железных Рук
Чтобы сберечь тайну, необходимы две смерти.
Эта истина стара как само время, и куда более жестока. Ради этой истины я разорву узы Легиона. И именно из-за неё я стою здесь, а мой клинок приставлен к горлу моего брата.
Его зовут Хакаил, и это последний раз, когда я буду говорить об этом.
Он — заслуженный ветеран Сангвинарной гвардии, непоколебимый чемпион Ваала. Несмотря на это, с его смертью исчезнет всё, за что он сражался: все его деяния, победы и слава будут забыты. Он не удостоится похорон, а его имя не внесут в Литанию Героев. Он умрет здесь. Умрет окончательно, и, как и в далеком прошлом, уйдет забытым и неоплаканным.
К его чести, он приветствует эту судьбу. Хакаил стоит передо мной, его подбородок поднят, горло подставлено, а руки свободно висят по швам. Но в его глазах видна непреклонная уверенность, его чёрные зрачки застыли в смирении.
Он чувствует моё колебание.
— Этого требует долг, Азкаэллон, — говорит он мне. — Не позорь меня жалостью или сожалением.
Я киваю.
— Кровь убережет тебя.
Меч приходит в движение, и тело Хакаила с грохотом падает.
Мой клинок отсекает ему голову одним ударом. Он умер прежде, чем упал на пол.
От подступившей к горлу печали я прикусываю губу, после чего поворачиваюсь к единственному оставшемуся в комнате — Аратрону, ещё одному сангвинарному гвардейцу. Его челюсть сжата, а глаза неотрывно смотрят на лучину в руке.
— Мне кажется, это неправильно, что одной лишь судьбе дано решать, кому жить, а кому умереть здесь, — нерешительно шепчет он. — Если бы мы решили это при помощи клинков, здесь мог бы лежать я…
Я вкладываю свой меч в ножны.
— Как и его, тебя в эту комнату привели твои поступки, — напоминаю я ему. — Но, в конечном счете, Аратрон, наше мастерство и рвение не смогут вести нас вечно. Мы все зависим от капризов судьбы.
Лицо Аратрона скривилось, но он промолчал. Для воина редкость признавать, что его жизнь лежит не в его собственных руках. Но мы оба видели слишком много бессвязных цепей непреднамеренных убийств. Я не даю ему времени вспомнить об этом.
— И не заблуждайся — с этого момента ты так же мёртв, как и он. Твоё имя больше никогда не произнесут и не услышат, а твоя жизнь, какой ты её знал, окончена. Хоть мой клинок и не рассечет тебя, твоя судьба уже окончательно решена работой молота ремесленника.
Я подхожу к пылающей в углу жаровне и протягиваю руку к лежащему в огне шлему. Огонь лижет мою перчатку, когда я вынимаю его — шлем едва тлеет, как будто сердится на моё касание. Его лицевая пластина представляет собой замысловатую маску, точную копию той, что носит наш отец, Сангвиний. Мгновение я разглядываю её, благоговея от мастерства, с которым она выполнена. Примарх лично придал ей форму.
— Ты готов? — спрашиваю я, поворачиваясь к Аратрону.
Аратрон кивает и опускается передо мной на колени. Его дыхание становится тяжелым и нервным. Я беру его за затылок свободной рукой и крепко держу.
— Кровь даст тебе силы вынести это, — мрачно говорю я, после чего вжимаю маску в его лицо. Кожа воина зашипела, и он истерически закричал от боли.
Гомон огромной толпы разносился по помещению.
Атмосфера была накалена. Казалось, она готова взорваться в любой момент. Столкновение неминуемо. Стоит пролиться крови, и этот непростой союз между братьями рухнет. Стены этой крепости будут разрушены. Империум Секундус падет, а вместе с ним и всё, что осталось от царства Императора.
Я бросаюсь наперерез Сардону Караашиссону, когда он пытается пробиться мимо Нерии и Вуала. В его светящихся глазных линзах пылает гнев.
— Убирайся с моего пути, Ангел, — сплюнул он. — Я не собираюсь просить дважды.
Я подхожу к нему на шаг ближе, стараясь не повышать голос.
— Ты позволишь себе стать причиной нашей гибели, родич?
— Что? Говори прямо, Азкаэллон.
Я жестом приказываю кордону сангвинарных гвардейцев перекрыть комнату.
— Оглянитесь вокруг, сир.
Малочисленная шеренга золотых доспехов колыхалась и смещалась, пока мои воины пытались сдержать давку других легионеров, требующих аудиенции у императора Сангвиния.
— Мы идем по лезвию бритвы. Сомнения, разочарование и недоверие — враги, с которыми нас не учили сражаться. Построенное владыкой Жиллиманом царство очень хрупкое. Одного кирпича, выбитого из основания вашим гневом, будет достаточно, чтобы низвергнуть его.
Железнорукий начал понимать, что я имел ввиду — зарождение новой войны.
Я кладу руку ему на плечо.
— Ты действительно подаришь Гору удовлетворение от этого?
Тот отступил назад, стыдливо опустив глаза. Его гнев полностью испарился.
— Мы день простояли здесь без аудиенции. Владыка Сaнгвиний не может игнорировать Десятый Легион.
— Он и не собирается, — уверяю я его. — Вас выслушают, но не сейчас.
— Когда?
— Я прослежу, чтобы…
Сквозь гомон зала пробился властный голос, оборвав мои слова.