— Элайджа, — тихий шёпот проник в сознание, вернув его к реальности.
Её голос... всего лишь на секунду показалось, что это Татья. Моргнув, Элайджа тряхнул головой. Прошлое всегда преследовало его. Пройдя, он замер на пороге и, рассмотрев Елену, понял, в чём проблема, раньше, чем снова услышал:
— Элайджа, не мог бы ты…
Ей не пришлось заканчивать, лишь протянутая назад рука и направленный на него взгляд. Подойдя, он расстегнул молнию. Платье тут же решило дать хозяйке свободу, и щёки Елены покрылись румянцем. Надо бы уйти, но он задержался. Позволив себе лишь мимолётное прикосновение к освобождённой от платья спине. Но и этого вполне хватило, что бы вспомнить ту, другую. Не Кэтрин. Татью.
— Я похожа на неё? — вопрос застал врасплох, и, встретившись с его недоумевающим взглядом, Елена уточнила: — Татью.
На секунду Элайджа задумался: между ними было много общего. Кэтрин же радикально отличалась от обеих. Кивнув, отошёл в сторону. Ему лучше уйти, а то может сделать совсем не то, что нужно ей. И потому он немедля покинул комнату и прямиком отправился к себе. Нужно было подумать, понять, что, собственно, сейчас произошло и о чём именно шла речь. Правильно ли он понял, расшифровал блеск в глазах Елены.
Тишина комнаты успокаивала, как и полумрак. Элайджа не собирался подслушивать, но, сидя в полутьме, отчётливо различал её нервные шаги по ковру, гулкое биение её сердца. Отключиться от всего этого удалось не сразу. Не хотелось признавать, но Елена стала необходима ему. Её присутствие словно лучик света, пламя свечи, которое могло в любой момент погаснуть.
Люди так хрупки. И их огонь недолговечен. Одни горели ярко и сгорали быстро, другие оставались рядом на какое-то время. Но с учётом его сущности этого тоже было мало. Вспомнилась попытка Деймона сохранить Елене жизнь, путём обращения в вампира. Элайджа уже тогда понял — это не для неё. Такую жизнь она не выдержит. Или станет кем-то вроде Кэтрин, или, чтобы не страдать, отключит чувства. А этого ей он не желал.
С этой ночи практически ничего не изменилось. Лишь иногда Элайджа ловил на себе задумчивые взгляды Елены и сам порой наблюдал за ней. Для него это было не сложно: вампиры — хищники, и выслеживать добычу он умел. Только Елена не дичь. Хотя порой казалось, что это именно так.
Всё шло своим чередом: он продолжал играть в баре и охотиться на людей, лишь изредка позволяя монстру брать верх. Тогда, когда на его пути попадались те, кто не ценил чужие жизни. Елена же продолжила работать в прежнем ритме. Иногда по вечерам, она занимала столик в баре и сидела там тихо, с наполненным бокалом и своей улыбкой.
Элайджу удивляло, что она не искала никого. Впрочем, ему самому отношения были не нужны. Елена же словно застыла во времени. Казалось, так будет вечность, и они оба забыли: Елена всего лишь человек, а он первородный вампир. Это у него впереди всё время мира, у неё же по сравнению с ним — миг.
Напоминание пришло с той стороны, с которой никто не ждал. Кэтрин. Элайджа давно забыл о своей бывшей, а она неожиданно нарисовалась на пороге его квартиры, как когда-то Елена. Только, в отличие от Елены, Кэтрин видеть он был совершенно не рад. Лишь вежливость и манеры удержали от того, чтобы захлопнуть дверь перед её носом. Элайджа до сих пор не понимал: как вообще можно спутать Елену и Кэтрин? Но братья Сальваторе как-то умудрялись.
А ведь достаточно одного взгляда одного, жеста, одной улыбки, и всё становилось на свои места. Пусть у Кэтрин и билось сердце, пусть она и пахла как человек, но… Но на Елену не походила ни капли. Другая манера держаться, другой взгляд. В глазах нет той мягкости, в улыбке нет того тепла.
Однажды он их перепутал, Елене удалось на короткий миг притвориться Кэтрин. Но не сейчас.
— Не поцелуешь? — вместо приветствия сказала она. Но при попытке обнять Элайджа сделал шаг назад. Жаль, не вампир, иначе не смогла бы зайти в записанную на Елену квартиру. — Какой холодный приём. И это после всего, что между нами было?