— Заботясь о своей безопасности, ты спасешь только себя, — сказал он католикосу. — А патриарший престол перейдет к тому, кто сможет его защитить.
— Я уезжаю только для защиты престола, — ответил патриарх.
— Нет, святейший владыка, ты охраняешь престол католикоса Иоанна, а не престол Григория Просветителя. Ты потерял его в тот день, когда уехал из Двина.
Католикос не придал значения предсказанию князя и продолжал свой путь.
На Севане его встретили с величайшей радостью.
Князь Геворг, вернувшись в Гарни, вновь собрал совет у царицы. Единственный выход, остававшийся для спасения страны, он видел в объединении разрозненных княжеств. Робость католикоса не только не повергла его в отчаяние, а, наоборот, еще больше убедила в принятом решении.
— Отныне мы должны надеяться только на себя, — сказал он на совете.
Было решено, что царица останется в Гарни, чтобы сохранить царскую резиденцию в Востане; иначе князья вряд ли согласятся идти на врага, если даже Востан — сердце страны — окажется в руках арабов. Что касается князя Геворга и сепуха Ваграма, то решено было, что князь отправится к царскому брату Абасу и к спарапету Ашоту, а сепух к агдзинским и могским князьям. Заручившись же их согласием, князь Геворг и сепух Ваграм должны были обратиться за помощью к владельцам Васпуракана.
Через день после отъезда католикоса князь Марзпетуни и сепух Ваграм выехали из Гарни, каждый с небольшим отрядом телохранителей, и направились в те места, куда влекла их благородная миссия.
3. Зеленый побег высохшего ствола
После отъезда князя Марзпетуни царицей овладело странное безразличие. Приближенные княгини не могли понять, что случилось с ней. Раньше она неусыпно заботилась об охране крепости, наблюдала за подготовкой к обороне, проверяла караульные посты, посещала военные учения. Она думала о безопасности крепости даже тогда, когда ей ничто не угрожало. Теперь же, когда востикан уже захватил Двин и мог каждую минуту напасть на Гарни, она предалась полному бездействию. Отчаяние сломило царицу. Раньше она ждала возвращения царя и надеялась, что восстание Амрама произведет благоприятную для нее перемену в государстве. Но вести, привезенные Марзпетуни, разбили эти надежды. Если Ашот Железный пал духом и бежал от своего народа, ей ли противиться дольше? Она походила на утопающего, который, устав от долгой борьбы с волнами, отдается наконец воле течения.
Во время пребывания Марзпетуни в Гарни царица одобрила его решение, но сделала это как-то равнодушно, без должного внутреннего воодушевления. Жизнь потеряла для нее всякий смысл. К чему ей брать на себя новые заботы и горести? Пусть свершится то, что должно свершиться: человеческая рука не может изменить судьбу, предначертанную рукою всевышнего.
Так думала царица и уединялась в своих покоях или же одиноко ходила по террасе летнего дворца Трдата.
Начальник крепости Мушег и князь Гор между тем готовились к защите крепости. Они работали не покладая рук.
Царица смотрела с холодным безразличием на все это и спрашивала себя: «Зачем люди так цепляются за жизнь? Сколько дней в своей жизни они могут быть счастливы? Разве в конце концов не смерть предел всему?..»
Однажды лунным вечером, когда она задумчиво сидела на террасе, какой-то шорох у лестницы привлек ее внимание. Она поднялась со скамьи и посмотрела вниз. Узкая тропинка, пробитая в скалах, спускалась к небольшой площадке, большую часть года покрытой зеленью. Вокруг росли старые ивы, которые защищали ее в солнечный день своей тенью. Невдалеке бил прозрачный ключ, орошавший ивы. Он падал, журча, со скалистых высот в протекающую по ущелью реку Азат. Кто знает, быть может, еще по приказу первой владелицы дворца, армянской царевны Хосровдухт, эта площадка была превращена в место для прогулок. Возможно, что царевна проводила здесь одинокие часы своих девичьих мечтаний. Может быть, здесь она страдала от роковой любви, которая приговорила ее к вечной девственности?.. Царица Саакануйш очень любила сидеть у этого места и беседовать с приближенными, а иногда вкушать завтрак на открытом воздухе.
Чья-то тень промелькнула около террасы, потом человек свернул к тропинке, ведущей вниз. Царица удивилась, увидя, что это была юная девушка, вероятно, обитательница замка и, судя по шелковой накидке и вышитому покрывалу на голове, из-под которого при лунном свете сверкал золотой обруч, княжна. Но кто она и зачем спешила к скалистой площадке?
Царица не разглядела лица, так как девушка проскользнула мимо, как серна. Может быть, это страдающая от тайных печалей молодая женщина, которая хочет броситься в ущелье? «Не одна же я несчастна на свете», — подумала царица и поспешно направилась к лестнице.