В состоянии овоща оружейник провёл весь остаток весны и начало лета, когда к нему прибыл второй гость, которого на удивление быстро проводили к Моргану, не задавая лишних вопросов.
— Ты похож на коровью лепёшку, — с порога высказался Зигрид, обводя комнату рассеянным взглядом. — Большую зелёную вонючую лепёшку.
— Спасибо. А ты на жертву коллекторов, — не остался в долгу Морган, бросая в ответ взгляд, исполненный одновременно злости и удивления.
Выглядел офицер «Огненных волков» и вправду хреново. Бледный, взъерошенный, длинная щетина на когда-то выбритых щеках и подбородке, под глазами круги от явного недосыпа и переутомления. Точнее, под одним глазом круг, а под вторым — почти рассосавшийся, но всё ещё различимый фингал. Самые значительные изменения претерпел гардероб. Доспехи, оружие и экипировка отсутствовали полностью, не считая крохотного кинжальчика за поясом, откровенно дерьмового качества. Вместо добротной одежды — обноски, надеть которые постеснялся бы и батрак на скотном дворе, благо хоть относительно чистые.
— Не знаю, кто такие коллекторы, но вряд ли они хуже королевских дознавателей.
— И что же королевские дознаватели от тебя хотели?
В ответ на столь нелепый вопрос Зигрид удивлённо вскинул брови, но потом только вздохнул, признавая за орком право на неведение. Плюхнувшись за стол, он скинул с плеча тощий сидор и потянулся за кувшином, внутри которого плескался самогон из «Поддатого гуся». Выпивку в своё время оставил Святогор, в тщетной попытке вывести друга из депрессии с помощью своего любимого способа. Справедливости ради стоит отметить, что Морган честно попытался, но уже на второй стопке бросил это бесполезное занятие — пить не хотелось от слова «совсем».
Выдернув пробку, Зигрид с осторожностью нюхнул содержимое. Удовлетворившись результатом, налил себе полную рюмку и одним махом опустошил, почти не перекосившись в процессе. Закусил копченым мясом, выбрав на тарелке не слишком заветренный кусок. Прислушался к ощущениям внутри организма и только после этого ответил:
— Понимаешь, Егойное королевское Величество крайне негативно воспринял появление Скверны у себя в столице, да ещё в двух шагах от дворца. И попросил своих гвардейцев привести ему виновных. А виновными, как ты понимаешь, назначили «Огненных волков».
— Беда-то какая, — фальшиво посочувствовал орк. — И чем всё закончилось?
— Тех, кто с перепугу решил сопротивляться, положили сразу. Остальных повязали и отволокли в казематы, на встречу с дознавателями и магами-менталистами. Затем провели одиннадцать показательных казней на дворцовой площади, сколько-то казней тихих, ещё троих объявили в розыск, включая этого черножопого урода Мику. Тех, кого признали невиновными, отпустили. Убедительно намекнув, что в Лейбире их больше видеть не хотят. Ну, ещё клан «Огненных волков» распущен без права восстановления, его название внесено в чёрные списки гильдий, а всё имущество изъято в пользу короны.
— Какая печальная история. Жаль, что мне похрен.
Зигрид поморщился, но ничего на это не ответил. В комнате ненадолго повисла тишина, прерываемая лишь звяканьем посуды, когда вторая рюмка самогона отправилась в своё последнее путешествие до дварфийского желудка.
— Слушай, а ты чего вообще припёрся? Только не говори, что решил изобразить безутешного папашу и посетить могилу невинно убиенной дочери?
— Вообще-то, да, — нахмурился дварф, бросив на Моргана мрачный взгляд. — Только в храме мне сказали, что ты забрал урну с прахом. Я так понимаю, ты ей отдельную могилу устроил?
— Попроси кого-нибудь, тебя проводят — буркнул оружейник, демонстративно отворачиваясь к стене.
— Спасибо, — поблагодарил Зигрид, явно не собираясь уходить. Налил себе третью рюмку, закусив очередным полузасохшим мясным ломтиком. Вздохнул по-стариковски, рассеяно уставившись в окно. И, словно собравшись духом, сказал: — Хочу тебе напоследок одну историю рассказать.
— У меня нет настроения слушать истории, Зиг. Тем более, твои.