Глава 14. Тихо в лесу…
Город Ихен, как и всё королевство Лейбир, находился в умеренной климатической зоне, а потому весна сюда приходила так же, как и в далёкой ныне Москве. Весь первый весенний месяц на улице стояли то морозы и снегопады, то дожди и оттепели, и лишь когда в свои права вступил дудекар [1], сугробы начали пропадать, а из земли появились первые зелёные травинки. Ко второй половине месяца снег остался лишь в глухих лесных оврагах, в виде слежавшихся пластов не первой свежести. Самое время выбраться из надоевших застенок и подышать свежим воздухом на природе.
Для охоты, конечно, месяц не самый подходящий — пушной зверь уже сбросил зимнюю шкуру, а «мясной» ещё не отъелся после зимы. Зато можно закинуть удочку в ближайший водоём или поискать особые травки для травников и алхимиков, что собираются лишь весной. Хотя, если уж быть честным, Морган попросту сбежал. Словно в бородатом анекдоте, мастеру Вури он заявил, что пошел на тренировки, Шурикам — что занят в мастерской, а сам припустил в лес, пока его не раскрыли.
А всё почему? Потому что сам виноват! Стоило показать хозяину мастерской результаты экспериментов с зачарованием дерева, как тот сразу же засадил орка за работу. Конечно, в честь этого Морган выбил себе повышение жалованья, отдельное рабочее место, материалы и даже помощника в виде Делания, но в ответ Вури постоянно требовал результатов и побольше.
Дело в том, что в окрестностях Ихена росло всего два типа волшебного дерева — курах и волшебный дуб. Первый являлся крупным кустарником, а потому в качестве источника древесины не рассматривался вовсе. Волшебный дуб, в свою очередь, в оружейном деле использовался для щитов или одноручного оружия. Да и добыть его было не так просто, поскольку волшебным он становился лишь после того, как в обычном дубе поселялся какой-то сильный дух вроде лешего. А леший очень не любит, когда его дом пытаются срубить.
Так бы и сидел зеленокожий в застенках мастерской двадцать четыре часа в сутки, шесть дней в неделю, если бы не Алекс Смит. Американец со всей ответственностью подошёл к своим обязанностям сделать из орка если не полноценного воина, то хотя бы подобие, а потому как минимум три часа в день тот проводил на тренировочной площадке «Возмездия». Смит даже с мастером Вури поругался по этому поводу, но в итоге вышел из спора победителем. Поскольку разговор происходил тет-а-тет, Морган так и не узнал, что Алекс сказал лукоделу, но после разговора тот посматривал на воина с нескрываемым уважением.
Одной только этой парочки уже было достаточно, чтобы молодой орочий организм впал в состояние перманентного изнемождения, но к делу подключилась ещё и Александра. Девушку крайне заинтересовал процесс наложения чар на предметы и материалы, так что эксперименты в лаборатории тоже никуда из расписания не делись. Для этого магичке также пришлось лично побеседовать с мастером, после чего тот сочувственно похлопал ученика по плечу и в первое время даже отпускал из мастерской пораньше.
Хуже всего было то, что когда Шурики отправлялись куда-то по клановским делам, из расписания Мэгана пропадали только эксперименты. А вот тренировки оставались, только мучил его не сам Смит, а вечно хмурый наставник из клана. Причём, как он случайно обмолвился, делал это за деньги, причём немаленькие — вот так сильно эта парочка верила в «предсказание» Локи.
В общем, в один прекрасный весенний день зеленокожий не выдержал и позорно сбежал из города, собираясь устроить себе небольшой выходной. Взял лук, рогатину, удочку, припасов и с утра пораньше направился к южным воротам, предвкушая спокойный беззаботный денёк.
— Дедуля, вы куда это шагаете? Разве вы не в курсе, что в лесу бродят злые голодные волки, которым отставной писарь на один зуб?
— Пузо! Брюхо! — приветственно махнул рукой орк скучающим стражникам.
— Слыхал, мохнатый? А орчонок то наш заматерел, дерзким стал, — вздохнул Микаэль, пихнув локтем напарника. — А я ведь его вот таким помню…
Рука толстяка опустилась на уровень бедра.
— Шёл такой по дороге, маленький, печальный, зелёненький… В руках мешочек с пожитками, в глазках растерянность и безысходность. Кто мы тогда для него были, помнишь? «Господин капитан»! А сейчас? Пузо и Брюхо!