Орк пожал плечами и отстал. Худшее, что может сделать солдат в боевой обстановке – сомневаться и оспаривать приказы командира. После дезертирства, разумеется. Даже если это не подразделение регулярной армии, а группа авантюристов.
– Морган, притуши свет. Мира – давай ночное зрение, – тем временем принялся раздавать приказы д’мон.
Послушно снизив мощность магического фонарика до минимума, оружейник с любопытством уставился на эльфийку, бормочущую заклинание. С самого начала ему было интересно, почему его попросили повесить светляка, а не воспользовались этим самым ночным зрением. Ответ оказался прост и неприятен – как только магичка закончила колдовать и дотронулась до него ладошкой, глаза орка пронзила острая боль, вызвав обильный поток слёз. А пока он пытался проморгаться, из поля зрения пропали все цвета, оставив лишь чёрно-белую палитру.
– Потерпи немного, скоро пройдёт, – сочувственно прошептала Мира, переходя к следующей жертве.
«Это полная хрень!» – постановил маг-оружейник, закончив мысленно материться. «Игровой» подход к магии в очередной раз доказал свою ущербность – данное заклинание являлось низкоуровневым, но девушка так и не смогла прокачать его достаточно высоко, чтобы нивелировать негативные эффекты. Не говоря о том, чтобы купить в Гильдии магов более продвинутую версию или вбросить в прокачку драгоценные Очки Развития. А ведь стоит немного покопаться в структуре заклинания, наверняка удастся не только избавиться от боли в глазах, но и значительно повысить качество «картинки».
Пока орк боролся с собой, чтобы сей же момент не броситься препарировать корявое заклинание, Мира успела обойти весь отряд. Повинуясь приказу лидера, Морган развеял волшебный фонарик и Неудачники один за другим потянулись к спуску. Первым в узкую щель разлома протиснулся Святогор, предварительно пригнувшись и слегка развернувшись боком – богатырские габариты помноженные на доспехи не позволяли ему передвигаться нормально. Вслед за здоровяком двинулся Шах, которому ничего не мешало, потом втянувший голову в плечи Морган, затем Мира, Гвен, Вельга и, наконец, Гарик.
Заклинание ночного зрения оказалось ещё хуже, чем казалось поначалу. Да, оно позволяло видеть в условиях полного отсутствия света, однако качество видимой картинки оставляло желать много лучшего. Силуэты идущих впереди воинов сливались в один, разглядеть выступающие из стен уступы не представлялось возможным, отчего орк периодически бился локтями и шипел от боли. В какой-то момент оружейник поймал себя на мысли, что больше полагается на слух, чем на глаза.
«Всё-таки интересная штука – мозг. Казалось бы, все органы чувств работают на одном уровне, но стоит только одному из них забарахлить, как остальные начинают обостряться», – отвлечённо размышлял Морган, медленно шагая вслед за д’моном. «А интересно, у кобольдов со зрением и слухом как? Зрение, наверное, должно быть похуже, а вот слух… и обоняние…»
Бум! Глухой звук удара камня по дереву пролетел по разлому, практически разорвав барабанные перепонки. Точнее, множества ударов, слившихся в один. Словно кто-то уложил на дно колодца щит ДСП [1] и сыпанул сверху корзину гравия. Вздрогнув, орк покрепче вцепился в жезл и уставился в спину Шаха. Однако ни д’мон, ни шагающий перед ним Святогор, никаких признаков беспокойства не выказывали. Разве что эхом пронеслось такое знакомое и такое родное: «…ять!!!».
Бубум! Звук удара повторился, вновь заставив Моргана вздрогнуть. «Да что это за хрень?» – раздражённо вопросил он сам у себя, снова отметив отсутствие хоть какой-то внятной реакции у двигающихся впереди воинов. И только когда шарахнуло в третий раз, а в потолок что-то врезалось, обдав голову каменной крошкой, до него наконец-то дошло – не став дожидаться, пока незваные гости вылезут наружу, пращники кобольдов открыли стрельбу. Что было логично – прямой и пологий разлом позволял вести стрельбу не особо заморачиваясь на прицеливание.
Да, праща – не лук, и стреляет не так шустро, но прежде, чем Неудачники выбрались из разлома, кобольды успели сделать ещё четыре залпа. Правда, ничего хорошего это коротышкам ни принесло – прикрытый ростовым щитом Свят словно танк двигался вперёд, игнорируя все попытки пробить его защиту. А потом воин вышел из расщелины и тут же сделал шаг в сторону, пропуская идущего следом Шах’Редула.
Новый залп у пращников вышел уже не таким слитным, мелкой дробью распределившись по двум щитам.
– Мира! Вспышка!
– Райдас всесильный, яви свой лик… – послушно забормотала эльфийка за спиной Моргана.
Следуя отработанным ещё на гильдейской арене инструкциям, Морган выскочил в пещеру, спрятался за широкой спиной Святогора и крепко зажмурил глаза. «Ну вот, опять!» – с неудовольствием подумал он, слушая, как девушка проговаривает заклинание. «Простейшие боевые чары отнимают у неё больше трёх секунд, позволяя…»
Бубум!
«…противнику нанести очередной удар».
– …лиши их зрения! Вспышка!
Громкий хлопок и последующие громкие визги возвестили, что магический аналог световой гранаты сработал успешно.
– Морган! – вновь скомандовал Шах.
Воины расступились, выпуская мага-оружейника на боевой простор. Сделав шаг вперёд, Мэган на мгновенье замер, оценивая обстановку, после чего вытянул вперёд жезл:
– Heavy shotgun! Fire! Fire!
Два облака каменной шрапнели практически полностью смели ослеплённых кобольдов, наполнив пещеру стонами раненых и умирающих. В следующий момент Шах и Святогор «Рывком» сблизились с противником, быстрыми ударами добивая выживших. Несколько коротких ударов и на ногах остаётся только воин-элитник. Прижавшись к стене и закрываясь небольшим, криво сколоченным щитом, кобольд попытался заорать, то ли призывая помощь, то ли пытаясь использовать какой-то навык, но в раскрытый рот тут же влетела стрела. На удивление, бедолага не умер – только захрипел, харкнув себе на грудь кровавой струёй. После чего получил под ребра один клинок и лишился головы от второго.
– Ну что там? – поинтересовался д’мон, дождавшись, пока Свят обыщет тело.
– Ерунда одна, – брезгливо поморщился тот. – Разве что на переплавку.
– Тогда уходим.
И отряд быстро потянулся к выходу из пещеры, не дожидаясь пока кобольды пришлют подкрепления. Благо, вся стычка заняла чуть меньше трёх минут и у них на это были все шансы. Напоследок Морган отстранённо отметил, что собственноручно убил почти два десятка живых разумных существ и этот факт не вызвал у него практически никаких эмоций. «Похоже, я становлюсь настоящим авантюристом», – подумал орк и тут же выкинул эту мысль из головы. Это был только четвёртый уровень и далеко не последняя стычка на сегодня…
***
После уничтожения заставы разведчики вновь ушли вперёд, скрывшись в непроглядной тьме. Ну как непроглядной – заклинание ночного видения позволяло видеть метров на двадцать, превратив окружающий мир в чёрно-белое кино. Точнее, чёрно-серое. А ещё точнее в пятьдесят оттенков серого, как бы двусмысленно не звучало это сравнение. Что вскоре вернуло Моргана на размышления о природе магии на Лудусе.
Как когда-то объясняла ему Светлоликая, во всех известных мирах магия вела себя по разному и Лудус исключением не являлся. Поэтому большинство перерождённых, попадая в новый мир, охотно принимали новые «игровые» правила. Как и большинство местных, которые выучив с пару десятков бытовых заклинаний на этом останавливались – да, разжечь стишком огонь это удобно, но читать на поле битвы целые поэмы… Пока там заклинание «прокачается» настолько, что можно будет сократить количество слов или жестов – полжизни пройдёт. Поэтому выучив несколько простеньких заклинаний, большинство хомо разочаровывалось в магии. Оставшиеся апологеты волшебства в своём большинстве занимались вполне мирными профессиями, в то время как боевое меньшинство вроде Мирабель даже на высоких уровнях вынуждены были таскать с собой группу поддержки.
И тут возникает закономерный вопрос – а чем же занимаются всякие пытливые умы вроде Светлоликой, в своё время обучившей Моргана азам «истинной» магии? А ничем. Они либо скрываются, не желая конфликтовать с местными, либо очень быстро оказываются в Гильдии магов. Либо умирают по тем или иным причинам, среди которых вышедшее из-под контроля заклинание занимает далеко не последнее место. И не первое – Гильдию магов вполне устраивало текущее положение вещей, поэтому что-либо менять она не собиралась. Перефразируя одну известную мудрость, научи человека рыбачить – он будет обеспечивать себя сам. Продай ему рыбу – завтра он придёт за второй.