- Еще один дикарь.
- Спасёныш?
- Конечно. И зачем их столько?
- Спасаем разум?
- Ну да. С вшами, блохами и прочими заразами.
- Разума не наблюдается, но зато вони...
- Не говори так. Он ещё ребенок. И напуган.
И вдруг среди щебета и чириканья человеческие, произносимые с яв-ным напряжением слова.
- Не бойся, открой глаза.
- Я не боюсь, - отвечает он и открывает глаза.
Большая как пиршественный зал комната. Стены в светящихся разноц-ветных узорах, пол гладкий и блестящий как лёд. И Сумеречные, сколько их... Кто же из них сказал ему, чтобы он не боялся? Кто умеет говорить по-человечески? Он оглядывает их и вдруг узнаёт. Вот этот, этот был тогда во дворе их замка и улыбнулся ему. Он помнит эту вмятину на под-бородке снизу. У других - он быстро обводит их взглядом - такого нет. Сказать? А почему нет? Сказать.
- Я тебя помню. Ты был в нашем замке.
Сумеречные молча стоят вокруг и смотрят на него, и он продолжает.
- Вы продавали чаши из вечного льда.
Быстрое щебетанье и снова внимательная тишина. Он понимает, что должен продолжать.
- Я совсем близко подошёл. Если смотреть снизу, то лицо и при спу-щенном капюшоне видно.
- Я заметил тебя? - медленно, старательно выговаривая слова, спра-шивает Сумеречный.
- Да. Ты улыбнулся.
- Как ты узнал меня?
- У тебя вмятина на подбородке. Снизу.
Сумеречный стал ощупывать свой подбородок. Остальные зачирикали и защебетали так быстро, что он и потом, вспоминая, не мог вычленить год-ных для понимания слов. Потом, гораздо позже, он узнал, что Сумеречных на самом деле зовут дорсайцами, их планета - Дорсай, а дорсайский язык один из самых сложных в Звёздном Мире, можно научиться читать и писать на нём, можно, правда, с трудом и не полностью понимать, но говорить на нём правильно могут только сами дорсайцы. А тогда он не понял, но почувствовал, что в чём-то победил.
- А меня ты узнаёшь?
Он смотрит на женщину с короткими волосами в золотистой одежде с узорчатыми браслетами, поясом и ожерельем и качает головой.
- Нет, я тебя не видел.
- Я угощала тебя.
Но он уже уверенно настаивает на своём.
- Нет, там была другая.
- Умён, - чирикает тот, что с вмятиной.
- Наблюдательность и память ещё не ум, - возражает другой.
- Дикари наблюдательны, - поддерживает его ещё один.
Он внимательно вслушивается в их голоса, но женщина берёт его за руку.
- Идём.
Его возвращают на женскую половину? Но спорить, он понимает, нельзя, и он послушно следует за женщиной к стене. Ни двери, ни ниши, но женщина входит в стену, и он следует за ней. Еле слышный свист, на мгновение перехватывает дыхание, и он уже в другой комнате. Тоже боль-шой, но совсем другой. Узорчатый пол, колонны, лестницы...
- Здесь мы живём.
- Это ваш замок?
Она смеётся почти по-человечески.
- Да, можно сказать и так. Идём.
Но он выдёргивает руку и бежит обратно, к тому месту в стене, где они прошли. Она не пыталась остановить его, хотя отлично знала, что произойдет. А может, поняла, что это не попытка побега, а проверка. Он хотел проверить: пропустит ли его стена одного, без неё, по его воле. И он не бился о стену, как пойманный зверёк или птица, а просто похло-пал ладонью по холодной твёрдой как камень стене и спокойным шагом вернулся к ней. Она ни о чём его не спросила, и он ничего не стал объяснять...
...Гиан достал ключ и открыл дверь. Дорсайцы мастера фокусов и игр с пространством, он с удовольствием пользуется их мембранами, да и установка такой мембраны не самое дорогое удовольствие, но ему нравится ощущать рукой тяжесть и холод ключа, теплоту натурального дерева дверной ручки, вещественность мебели и утвари. В чём-то он остался, конечно, дикарём. Но это необременительно для него и терпимо для окружающих.
В квартире тихо, пахнет свежей листвой и цветами. Золотинка спрыгнула с его плеча и золотой молнией унеслась на кухню, откуда сразу послышалось мелодичное позвякивание: Золотинка нетерпеливо била мордочкой по диску опознавателя над кормушкой. И когда он, привычно сбросив в утилизатор у входа уличную обувь, босиком вошёл в кухню, Золотинка уже ела, аппетитно, как в рекламе, хрустя тёмно-бордовыми шариками "Универсума N5 для периода малой активности". В экспедициях он кормил её "Универсумом-динамик", или собственным пайком, или всем, что попадалось под руку. Золотинка недаром всеядная. И если чувствует предстоящую голодовку, то и ненасытная. Как раз в их первой совместной экспедиции она вдруг начала есть, есть и есть, выжрала за день весь запас, а через три часа полетели обогреватели и контейнером из-под "Универсума" пришлось пожертвовать, пустив его на ремонт обогревателей. Не сожри она корм, он бы пошёл туда же. Энергию можно получить, только пожертвовав веществом. С тех пор он доверяет её аппетиту как ещё одному индикатору. Но надо и самому поесть.