Он оглядел опустевшие тарелки и миски и покачал головой.
- Нет.
Она встала.
- Пойдём. Я покажу, где ты будешь спать.
Идя за ней, он оглянулся через плечо и успел увидеть, как стол с посудой и табуреты ушли сквозь пол вниз, и даже следа не осталось.
- Ну же, иди.
Она за край сдвинула полупрозрачную ткань, открывая маленькую комнату. Он послушно вошёл, потрогав по дороге ткань, чуть шершавую и приятно прохладную. Мать ни разу не разрешила ему потрогать свой платок. Какая же богачка Айя, у нее целая занавесь такая. Интересно, все Сумеречные такие богатые или только семья Айи? Эта комната заметно меньше, у стены ложе, покрытое пушистым одеялом из тёмно-коричневого меха. Горный козёл? Кто же у Айи такой охотник? И тут же сообразил, что Сумеречные - торговцы, им охотиться незачем, они что угодно себе наменять могут. Круглый табурет на трёх ножках. Пол тоже пушистый. Это такой ковёр? Да, яркий, узорчатый.
- Смотри. Одежду сложишь сюда.
- А она не исчезнет?
- Нет, - улыбается Айя. - А теперь смотри. Видишь?
В углу комнаты ещё занавеска, а за ней... Да, такого он никогда не видел...
...Свое первое знакомство с уборной Гиан вспоминать не любил. Уже тогда понимал, каким дураком и дикарём выглядел. И потом, когда уже ему приходилось кого-то знакомить с этим, старался сделать процедуру как можно короче, а если позволяли условия, то и нагляднее. Этот вариант, кстати, давал наилучший результат, но, к сожалению, был не всегда применим. Айя, надо отдать ей должное, справилась неплохо. Он всё по-нял и запомнил с первого раза.
Гиан оглядел убранную кухню и пошёл в комнату. Спрыгнув с этажер-ки, Золотинка последовала за ним.
В комнате светло, просторно, пахнет цветами. Пушистый ковер на полу, живые вьюнки, оплетающие окна и двери, усыпаны мелкими нежно-ро-зовыми, голубоватыми и белыми цветами, широкая низкая тахта застелена блестящим, приглашающим поваляться покрывалом, на полочке у изголовья две изящные статуэтки с Дорсая и грубый необработанный камень с одной из безымянных планет, где он проходил практику. Камень иск-рится, бросая цветные блики на статуэтки, и они кажутся шевелящимися. Ещё две картины, не голографии, а написанные по-настоящему, молекуляр-ными красками на натуральном холсте-паутинке - подарок одноклассни-ка. Его подлинного имени никто выговорить не мог: в слишком многих языках оно походило на ругательство, и мальчишку прозвали Глазастым. Подружились они не сразу, но потом несколько лет составляли неразлуч-ную пару. На углублённый курс изображений ходили оба. Но он остался хорошим ремесленником, а Глазастый стал Художником. Теперь-то его род-ная планета согласна, да что там, жаждет его возвращения, Глазастый в его прошлый приезд рассказывал, как к нему засылали визитёров...
... - А ты?
Глазастый смеётся.
- Максимально вежливо выставил за дверь. Во-первых, мне не нужны судебные споры. А во-вторых, я не хочу.
- Это во-первых, - поправляет он Глазастого.
- Верно понимаешь, Гиан, - Глазастый салютует ему стаканом. - Сколько звёздочек на воротник прибавил?
Теперь смеётся он.
- Ни одной.
- Чего так? - искренне обижен за него Глазастый.
- Слишком многих верно понимаю.
- Бывает, - понимающе кивает Глазастый, - посмотри, - и показывает очередную картину, - решил попробовать в этой манере. Как тебе?
Он рассматривает чёрное в разноцветных крапинках небо и несоот-ветственно ярко-белую землю. Посередине сложный многогранный непра-вильный кристалл, от которого разбегается множество теней.
- И многих он сожрал?
- Ты увидел! - радуется Глазастый, - ты увидел, что он живой! Пони-маешь, я хотел...
- Заткнись, - перебивает он Глазастого, - изображаешь ты лучше, чем говоришь.
- Это верно, - совершенно не обижаясь, соглашается Глазастый. - Как думаешь, если я это предложу к продаже...
- Предложи императору с Кирцефы, денег у него много, и решит он, что это портрет его тёщи. Доставь ему удовольствие.
- А его тёща, - с ходу подхватывает Глазастый, - решит, что это портрет зятя, и доплатит мне за эту тварину. У-у, кровопивец!...
...Уточнять, кого имел в виду Глазастый, рисуя живой хищный кристалл, он не стал. Зачем? У каждого он свой.
Золотинка сосредоточенно возилась в своем домике-дуплянке. Вы-таскивая какие-то обрывки и обломки, трясла их и запихивала обратно или взмахом головы отбрасывала на середину комнаты. Устраивала она та-кое только в условиях полной безопасности. Гиан подозревал, что это как-то связано с гормональными циклами размножения, но углубляться в эту проблему не хотел. Да и Золотинка сердилась, когда её отвлекали от столь волнующего занятия. Сегодня она не стала шипеть и фыркать в от-вет на его взгляд, а только распушила кончик хвоста, показывая, что просит не смотреть.
Гиан кивнул.
- Ладно, у меня свои дела.
В углу стоял обыкновенный рабочий стол с клавиатурой и монитора-ми. Придать ему какой-то маскирующий его сущность облик Гиан не хотел. Вещи хороши, когда их внешность не противоречит сущности. В Звёздном Мире это противоречие настолько часто, что у себя дома он старался его избегать.
Гиан сел к столу, тронул клавиатуру. Сначала... как всегда прове-рим резервы. Временные и финансовые. Итак, время. Следующая экспедиция через двадцать дней. Если, конечно, не возникнет что-нибудь срочное и экстраординарное. Тогда могут дёрнуть. Отчёты... он, в основном, сва-лил. Здесь главное не запускать. Впритык возвращаться не стоит, ещё день туда-сюда, пятнадцать дней в полном его распоряжении. Теперь фи-нансы. Девиз цивилизации: "Денег не хватает!". Гиан вздохнул, вглядыва-ясь в аккуратные строчки на мониторе. Что он может себе позволить?...