База не реагировала. Создавалось впечатление, что никаких защитных установок против вторжения посторонних тел здесь нет. Но было хорошо известно, что спутники имеют такую защиту.
Почему же она бездействует?
Муратов посмотрел на Гианэю. Она с видимым интересом наблюдала за происходящим. Никакой тревоги не было на ее лице.
О чем она думала сейчас? Что чувствовала?
Люди Земли готовились проникнуть в тайну, которую соотечественники Гианэи хотели скрыть от них. Она не могла относиться к этому с полным равнодушием, но внешне это выглядело именно так.
Робот номер три вдруг остановился и, повернувшись, пошел обратно, к шару.
— Видимо, он решил, что обследование нужно производить по очереди, сказал Стоун, имея в виду электронный мозг. — Он опасается путаницы одновременной информации.
— Да, видимо, так, — согласился Сабо.
Робот номер два беспрепятственно подошел к ромбу.
Загорелась зеленая точка сигнальной лампочки на панели приемного аппарата, с легким шелестом поползла за стеклом узкого “окошка” лента записи.
Робот приступил к работе.
Он действовал по порядку, с хладнокровием машины. Сообщил размеры ромба, указал, что большая его часть заключена в скале, и приступил к материалу, из которого была сделана наружная поверхность.
Сначала все шло гладко. На ленте быстро отпечатывались символы химических элементов. Железо, алюминий, марганец, кальций.
Но вот появился вопросительный знак. Это означало, что роботу встретился не известный ему элемент или сплав из нескольких, который он не мог разложить.
Второй вопросительный знак… третий!
— Плохо! — сказал Сабо. — Конструкция не продумана до конца. Он не умеет производить незнакомый анализ.
— Ничего подобного, — раздался из динамика чей-то голос из другого вездехода. — В него заложена программа любого анализа, который когда-либо производился на Земле. А то, чего не могут или пока не умеют делать люди, естественно, не может уметь и он.
— Адвокат не нужен, — пошутил Сабо. — Эта профессия давно исчезла.
— Догадается ли он отрезать кусочек от ромба — для анализа на Земле? — спросил Стоун.
Сабо не пришлось отвечать на этот вопрос. За него ответил шар.
Они увидели, как робот достал какой-то инструмент. Видимо, это был резак. Посыпались искры.
— Материал не поддается, — холодно сообщил электронный мозг. Пришлите другого.
— Более совершенного нет, — ответил Сабо.
— Прекращаю, — сказал шар.
И тотчас же робот номер два убрал электрический резак.
Муратов никогда не видел работу таких машин. Ему было немного странно слушать обмен фразами и сознавать, что говорят не два человека, а человек с машиной.
— Плохо! — повторил Сабо. — Именно в том, чего не сумел понять наш разведчик, заключена тайна невидимости.
— Может быть, попробовать отрезать кусочек купола? — предложил Стоун.
Электронный мозг шара сам пришел к такому же решению. Робот направился к ближайшему куполу.
Но и здесь ничего не вышло. Материал, из которого были сделаны агрегаты базы, не поддавался.
Робот вернулся к ромбу.
Он поднял руки и положил их на его поверхность.
И снова ничего не случилось.
Резким скачком изменилась окраска экранов. Они стали чуть зеленоватыми. Ромб и стоявший возле него робот приблизились и заняли всю площадь экрана.
Потом все увидели, как потускнела, расплылась поверхность ромба и стали видны какие-то провода, рычаги, острые выступы неизвестных приборов.
Открылась внутренность ромба.
— Если это и есть электронный мозг базы, — сказал Токарев, — то при чем здесь рычаги?
— Может, это вовсе и не рычаги, — отозвался Сабо, — а только что-то похожее на них. Не забывайте, что перед вами не земная конструкция.
— Об этом забыть никак нельзя.
Робот застыл в неподвижности. Лента приемного аппарата продолжала двигаться, что указывало на продолжающуюся работу “мысли” в стеклянной “голове” кибернета.
— Схема не поддается, пришлите другого, — раздался металлический голос шара.
— Более совершенного нет, — теми же словами ответил Сабо.
Но слова “прекращаю” не последовало. Очевидно, шар не терял надежды, что его помощнику удастся все же разобраться в схеме электронного мозга базы, видимо, более сложной, чем его.
Внутренность ромба все так же держалась на экране телесвязи.
А на визуальном экране было видно, как робот номер три снова направился к спутнику. Шар не желал терять время. Поскольку от робота номер два передача информации временно прекратилась, он приказал номеру третьему начать работу.
— Похоже, что нам все же удастся исследовать базу и основательно познакомиться с ее агрегатами, — сказал Стоун. — Где же та опасность, о которой говорила нам Гианэя?
Она услышала свое имя и вопросительно посмотрела на Муратова.
Он перевел ей слова начальника экспедиции, стараясь не возбудить в ней чувство обиды на то, что ей как будто не верят.
Выслушав, Гианэя повела плечом.
— Я не знаю, в чем заключается опасность, — сказала она, — но хорошо помню слова Рийагейи. Он сказал, что если люди Земли попытаются подойти к базе, то вызовут этим катастрофу. Вот и все. Я считала своим долгом предупредить вас.
Ее слова смутили всех.
— Может быть… — начал Токарев, но Стоун перебил его.
— Гианэя могла неправильно понять Рийагейю, — сказал он. — Или, сама того не подозревая, придать его словам другой смысл. Нельзя из-за ни на чем не основанного страха упускать единственную возможность.
— Ни на чем не основанного! — сказал Токарев. — Разве так?
— Все равно! — Стоун досадливо махнул рукой. Он явно был сильно раздражен.
“Не потому ли, что чувствует свою неправоту”, — подумал Муратов.
— Я согласен с Генри, — сказал Сабо. — Раз начали, надо продолжать.
Остальные промолчали.
Пока шел этот разговор, робот номер три вплотную приблизился к спутнику.
— Товарищи, смотрите! — воскликнул Муратов, указывая на телеэкран.
Но все уже увидели, одновременно с ним.
Внутри ромба возникло движение. Короткие вспышки, как стая искр, побежали по проводам, или по тому, что люди принимали за провода.
— Сигналы! — сказал Гарсиа, сидевший за пеленгатором. Ультракороткие волны.
Едва успели прозвучать его слова, как сильная вспышка света залила экраны. Она была очень ярка и только благодаря смягчающему действию экранов не ослепила людей.
— Так и знал! — сказал Стоун.
Аннигиляция?!
Экраны продолжали светиться. Это означало, что робот номер один не пострадал. И не только не пострадал, но и продолжал руководить операцией.
Изображение, передаваемое им на телеэкран, отодвинулось. Снова стала видна вся база.
Робот номер два по-прежнему стоял возле ромба.
Робота номер три нигде не было видно.
Его судьба была ясна. Он подошел вплотную к спутнику, тот “сообщил” об этом ромбу. Последовала команда, и робот был тут же уничтожен.
Точно так же, как был уничтожен робот-разведчик, посланный три года тому назад с борта “Титова”.
Видимо, и тогда спутник получил приказ от этого же ромба.
— А вы говорили! — сказал Токарев.
— Не изменяю своего мнения и сейчас, — ответил Стоун. — База для нас безопасна. Защиту имеют только спутники.
— Внимание! — сказал Сабо. — Выпустить робот номер четыре!
Слово “внимание” произносилось специально для того, чтобы роботы, находившиеся в действии, знали: это к ним не относится.
— С самого начала надо было послать четвертый номер, — проворчал Сабо. — Зря погубили машину!
— Вы сами согласились, что надо испытать степень опасности, — сказал Стоун.
Муратов знал, что робот номер четыре — это такая же машина, как номера два и три, но снабженная противоаннигиляционной защитой. Он понял, что Сабо решил испытать ее, послав к тому же спутнику.
Третий “человек”, гораздо выше и массивнее первых двух, зашагал к выемке,
Но он не успел пройти и половины пути, когда случилось то, чего никто не мог предвидеть и ожидать.