Ужель ты ко мне?
О, смелый дух!
Гордо, бесстрашно мне несёшь ты привет?
Вальтраута
Да, спешу я только к тебе!
Брунгильда
Как ты могла ради меня
грозный запрет нарушить?
Может быть… Скажи!
Вотан ко мне стал не так суров?
Отвергая жребий, богом решённый,
сердцем я знала, что Вотан сам так хотел…
И смягчился невольно гнев отца…
Если очи смежил он мне, если к скале приковал,
в жёны любому отдав, кто придёт меня разбудить,
всё ж моей мольбою он тронут был: палящим огнём
он утёс окружил, чтоб робкому доступ закрыть!
Так блаженство мне казнь подарила:
прекрасный герой супругом стал моим!
Ныне его любовь как солнце греет меня!
(Обнимает Вальтрауту с бурными проявлениями радости, от которых та со страхом и нетерпением старается отстраниться.)
Рок мой Вальтрауту пленил?
Ты мой восторг желаешь изведать,
участь мою делить?
Вальтраута
(горячо)
Страсти безумье с тобою делить?
Иное склонило меня нарушить волю отца!
(Только теперь Брунгильда с удивлением замечает дико-возбуждённое настроение Вальтрауты.)
Брунгильда
Страх и дрожь бедную мучат?
Так отец не хочет простить?
Тебя наказанье страшит?
Вальтраута
(мрачно)
Если б страшило, я могла б ужас забыть…
Брунгильда
Странны мне речи твои!
Вальтраута
Будь терпелива, слушай повесть мою…
Меня в Валгаллу гонит тот страх,
что сюда направил, к тебе!
Брунгильда
(в испуге)
Скорей, что случилось с богами?
Вальтраута
Вникни, сестра,
в рассказ мой скорбный!
Вотан, тебя покинув, не стал с тех пор
в бой посылать нас:
мы летали робкой, смущённой толпой…
Сонм героев, святую рать бог бросил.
Один, на коне, забыв покой,
он Странником в мире блуждал.
Вот вернулся он к нам;
в руке бог держал копья обломки —
в бою оно Дерзким разбито.
Он подал знак, и герои, в рощу сойдя,
святой ясень срубили!
Куски ствола велел сложить он клетью
в огромный костёр вкруг чертога богов.
Созвав совет в зале бессмертных,
на троне священном воссел.
Всех богов дрожащих с собой посадил он,
кругом рядами стали тихо герои…
Так сидит он, сомкнув уста, на дивном троне, —
строг и нем, копья обломки стиснув в руке;
яблоки Фрейи Вотан забыл…
Страхом объяты, ждут недвижно боги…
На разведках тайных вороны рыщут:
если вернутся с доброй вестью послы,
то ещё раз — в последний раз — нам улыбнётся отец!
У колен его простёрлись мы, валькирии:
он взоров молящих не видит;
нас всех истомил мрак бесконечной тоски…
К его груди прижалась я, плача;
взор бога блеснул:
он вспомнил, Брунгильда, тебя!..
Глубокий вздох… Закрылись очи —
и, словно грезя, он прошептал:
«Когда б русалкам Рейна
перстень назад она отдала,
от проклятых чар спаслись бы мир и бог!»
Решилась я и, меж рядами скользнув украдкой, быстро ушла;
таясь и спеша, взнуздала коня, помчалась бурно к тебе.
О, спаси нас, сестра, спаси!
Всё, что ты можешь, для неба сверши!
Кончи страданье богов!
(Бросается к ногам Брунгильды.)
Брунгильда
(спокойно)
Какой тяжёлый сон ты скорбно поведала мне!
Из туч святых, из туманов неба я навеки ушла…
Рассказ твой мне непонятен; дик и пуст повести смысл…
В твоих глазах, усталых страшно, горит трепетный жар…
Мой бледный вестник, печальный друг мой,
о чём ты просишь меня?
Вальтраута
(горячо)
Вот то кольцо — на твоей руке!
О, пожалей! Свой перстень Рейну отдай!