— Разумный и безошибочный, — Сальме сделала вид, что не замечает его подтрунивающего тона. — Все участвовавшие в конкурсе языки представляли одно осмысленное и законченное предложение.
— Какое было предложение на эстонском? — нетерпеливо воскликнула Кристина. Сальме встала и с чувством продекламировала, дирижируя в такт слогам рукой:
— S(itis vanker (le silla.
— Браво! — теперь хлопали и Альфред, и Кристина.
— И что означает в переводе сия безупречная гармония звуков? — на сей раз заинтересованно спросил Росс.
— Перевод звучит предельно обыденно: «Ехала телега через мост».
— И все?
— И все. Никакой сверхидеи от предложения не требовалось. Только смысл и завершенность.
— А как насчет того, чтобы поделиться вашей радостью? — напомнил Иван, когда все четверо вернулись за столик, наполнив свои тарелки с ломившихся от изобилия яств полок и столов, уставленных блюдами, противнями, соусницами.
— У нашего любвеобильного босса родилась дочка, — ответил Альфред. И вновь он и Кристина залились громким сердечным смехом.
— И что — виноват в этом сосед? — сделал догадку Иван.
— Что вы! — ужаснулась Кристина. — Более набожной женщины я не встречала. Просто она очень ждала мальчика.
— Ну, это дело поправимое, — заверил её Росс.
— Если бы, — сквозь смех возразила девушка. — Это же у них шестая девица.
— Ситуация, — покачал головой Росс. — Выход один — идти до конца.
— А вы сами посоветуйте ему это. Вон он сидит за большим столом, мрачный как туча, принимает поздравления. Телеграмма пришла уже на борт «Эстонии» пять минут назад.
— Простите, это вон тот с седыми усами и в форме лейтенанта полиции? удивлению Сальме не было предела. — Он ваш босс?!
— Да, — ущемленная недоумением Сальме отвечала девушка. — Мы члены делегации шведской полиции, которую он возглавляет.
Переглянувшись, Иван и Сальме какое-то время молча сосредоточились на содержимом своих тарелок. Альфред остановил пробегавшего мимо официанта и тот наполнил высокие узкие бокалы золотистым игристым.
— И слишком сладкое, и не в меру шипучее, и букет жидковат, — словно извиняясь сказал он. — Итальянское шампанское! Но именно им бесплатно угощает капитан. Поэтому грех не напиться. Ура нашему лейтенанту, верному слуге короля и последовательному пособнику феминисток всего мира!
— Ну и как вам служба? — спросил Росс, вернувшись с полной тарелкой от рыбного стола.
— Наша работа особо привлекательна и интересна. Меня и Кристину недавно перевели в отдел по борьбе с наркотиками.
Росс посмотрел на Сальме. Она сделала вид, что поглощена беседой со шведкой о последних ролях Ингрид Бергман, но он понял — она слышала ответ Альфреда. «Любопытно, — думал Росс, — они нас ни о чем не расспрашивают. Беспечность молодости, раскованность нахождения вне службы или… Постой, постой, Иван, так ведь можно и манией преследования заболеть. Достаточно убедить себя, что и за одним столиком нас всех свели умышленно. А на самом-то деле эти милые дети и знать не знают, и ведать не ведают, кто мы такие».
— Неужели и в Швецию проникают контрабандные наркотики? — услышал он голос Сальме и подивился, каким наивным, каким бесхитростно наивным мог он быть.
— Увы, ещё как, — помрачнел Альфред. — Слава Богу, Стокгольм не Амстердам по безумной вседозволенности.
— Да, — подхватила Кристина, — нам больше по душе американская воспретительная демократия.
— Как-как? — заинтересовался Росс.
— Полная свобода личности, — пояснила девушка, — но в жестких рамках христианской морали.
— Как же в эти рамки вписывается открытое пиршество сексуальных меньшинств? Вакханалия богопротивных сект? Педофилия? Рэкет?
— Наше дело — блюсти закон, — вмешался Альфред, — и только закон. Все остальное является прерогативой политиков.
— Которые кладут на алтарь Отечества все, даже жизнь, — Кристина отодвинула тарелку и бокал, опустила глаза. — Наш незабвенный Улоф Пальме… как мы его любили…
Она отвернулась, вытирая глаза маленьким батистовым платком.
— Убийца до сих пор не найден, — Альфред развел руками, словно извиняясь за всю шведскую полицию.
— Тебе не кажется, что качка усиливается, — спросила Сальме Росса и поморщилась, словно от внезапной боли.
— Мы в открытом море, — ответил он. — В твоем море.
— Пожалуй, я вернусь в каюту, — она поднялась, прощаясь со шведами. А ты потанцуй, если хочешь. Развейся.
— Танцевать вроде особо не с кем, — Росс обвел глазами зал. — Говорят, обычно много молодежи бывает. А сегодняшний контингент в возрасте.