— Муж совсем отбил ей память! А ведь нелегко, товарищ прокурор, идти заявлять на собственного мужа! Она надеялась, что все образуется. Мало ли что он там болтал! А делать-то ничего не делал.
— Между прочим, товарищ Крутых, — не без яду заметил прокурор, — кое-что он, муж Петровой, все же делал. Например, уговаривал ее тридцатого и тридцать первого декабря устроить фокус с сюрпризными корзинками. Как я понял, Петрова, по мысли своего супруга, должна была отпускать их без чеков с тем, чтобы потом сослаться на отсутствие ее подписи в накладной.
— Он так мне и сказал, — не выдержала Петрова, вся дрожа от возбуждения. — А на тот, мол, случай, что у входа проверка, тот человек одну корзинку оплатит и всегда сможет сослаться на кассиршу. Она ведь подтвердит, что один раз получала деньги. А задержат-то его только один раз!
— Так вот оно что! — протянул прокурор. — А много ли Казанцев успел вынести корзин без чеков?
— Ни одной! — закричала со слезами Нюра. — Я ведь тоже на него подумала, когда он мне свой чек сунул: на что, думаю, холостому парню сюрпризная корзинка? Холостые больше в посуде покупают. Неспроста Казанцев утром во дворе толковал с Федькой (это мой муж — Федор), вижу, парень, мол, обработан! Вместо того чтобы рассказать мне, Федькиной жене, о том, что мой чудак надумал, Казанцев молчком принялся за дело! Озлилась я на Казанцева — страсть! Случилось так, что его с первой же корзиной задержала общественный контролер. Так, думаю, ему и надо. Ни за что не признаю, что он мне чек дал! Надо его одернуть, ведь дал-то он чек, думаю, для обмана, для воровства! Меня же хотел погубить! Не от него зависело, что с первой же корзиной его задержали. Так на же тебе! Ну, и стала я отрицать получение чека…
Последние слова Нюра выговорила тише и залилась слезами.
— Понятно? — спросила Анна Степановна. — Понятно, какого вы «преступника» поймали? Он ни сном, ни духом! Купил парень корзинку, думал сюрприз любимой девушке сделать, вашей же сотруднице Наталье Репиной, а в результате и корзины лишился и любви. Каково-то ему?!
— А где сейчас ваш муж? — спросил Никишичев у Нюры. Та вздохнула тяжело и, чуть помедлив, ответила:
— Сегодня утром уехал.
— Куда?
— Не сказал. Еду, говорит, на юг. Там, говорит, кое-где еще можно человеку моего масштаба прокормиться. А здесь, говорит, чересчур все идейные стали. Противно, говорит. Взял у меня мою зарплату и ручкой на прощание сделал…
— Эх, ты, дурища, — ласково сказала Анна Степановна, обнимая Нюру. — А ты бы ему отрезала: на юге, мол, то же самое, дело ваше, босяков, конченное…
Не слушая, Никишичев схватился за внутренний телефон:
— Наталья Александровна? Товарищ Репина? Интересная новость! Ни в чем решительно не виновен ваш знакомый, Вячеслав Казанцев. Решительно ни в чем, кроме, впрочем, того, что, оказывается, он влюбился в девушку — прокурорского работника. Не знаю только, по какой статье мы будем квалифицировать это преступление. Может, под амнистию подведем, а?
Потом он соединился со своим помощником Голубинским и сказал ему менее дружелюбным тоном:
— Вы ведь ведете следствие по делу о расхищении в магазине «Гастроном»? Прошу, зайдите ко мне. Да, сейчас. Есть для вас небольшой сюрприз!
Гадалка
Молодому оперуполномоченному Самойленко поручили дело об ограблении квартиры депутата городского совета инженера Постниковой.
— Дело простое, — снисходительно пояснил начотдела, протягивая тощую папку.
Самойленко взял папку и пошел к прокурору района.
— Видимо, квартиру ограбили опытные, видавшие виды преступники, — сказал Самойленко. — Во-первых, ограбление произведено днем, когда рядом на кухне были домохозяйки, во-вторых, взято именно то, что представляет наибольшую ценность — котиковое манто, дорогие платья. Скорее всего, это дело рук Валета и ею шайки!
— Валет и его шайка отбывают наказание в тюрьме, — напомнил прокурор, стараясь скрыть улыбку, чтобы не обидеть самолюбивого молодого человека.
Самойленко вспыхнул:
— На одном Валете, к сожалению, не оканчивается преступный мир.
Прокурор миролюбиво согласился, но посоветовал не поддаваться предвзятому мнению.
— Какой-то налет любительства здесь все же имеется, — заметил он. — Расчет на случайную удачу. Иначе, кто же решится ограбить квартиру, когда за стеной люди?
Начавшийся спор прервало появление посетительницы — молодой, со вкусом одетой женщины, чем-то, по-видимому, взволнованной.