— Все это выдумка. И нет такого положения, чтобы старую женщину мучить! Я буду жаловаться!
Она заплакала, прикрыв лицо кружевным платочком.
— Это ваше право, — сухо сказал следователь, вставая. — А теперь разрешите…
Он направился к закрытой двери. Вскочив с места быстро и легко, хозяйка преградила ему дорогу.
— Там у меня не убрано! — крикнула она. — Вы не у себя в квартире!
— Хорошо, — сказал следователь, остановившись, — мы сейчас вызовем наряд милиции и понятых и сделаем у вас обыск по всем правилам. Сейчас я прикажу шоферу…
— Извольте, смотрите!
Гадалка в сердцах распахнула двери. Следователь шагнул через порог и увидел небольшую комнатку, не имеющую второго выхода. Никого в комнате не было. У стены стоял стол, накрытый белой скатертью.
Самойленко удивился обилию блюд. Тут были и жареная индейка, и разнообразные паштеты, и рыба в разных видах и состояниях: вяленая, конченая, вареная и жареная — и много другой снеди.
— Вы ждете гостей? — спросил Самойленко.
Гадалка ответила со злостью:
— Я гостим всегда рада… кроме непрошеных.
«Черт ее знает, может быть, гадание сопровождается угощением клиенток?» — подумал следователь. Он почувствовал неловкость от того, что так настойчиво требовал открыть дверь пустой комнаты, и заторопился.
В эту ночь следователь Самойленко спал плохо. Ему снилось, что старая гадалка кормит его огромными кусками торта и приговаривает:
— Ешь проклятый, ешь!
Встал он рано и тотчас позвонил дежурному, не напали ли на следы Петра Филиппова. Нет, пока таких сведений не поступало. Самойленко пришел на работу раньше обыкновенного и около часа в раздумье шагал у себя по кабинету.
«Гадалка, по-видимому, не имеет отношения к грабежу, — раздумывал он, — но все-таки неспроста она так упорно не пускала меня в эту комнату. Боялась, что я увижу ее приготовления к приему гостей? Нет, не то. Тогда что же? Не собиралась ли она принимать кого-то, о ком я не должен был знать? Но кого? В этом вся штука».
Внезапно новая мысль пришла ему в голову. Он даже остановился.
«Позвольте! Если она вчера кого-то угощала, то сегодня от угощения остались только рожки да ножки. Не даст ли это новый след?»
Он торопливо сбежал с лестницы.
На этот раз калитка в доме по Седьмой улице открылась не так быстро, но все же открылась. При свете дня старуха выглядела дряхлее и злее.
— Чего вам опять? — грубо, не скрывая своего раздражения, сказал она вместо приветствия. Не отвечая, следователь вошел во флигель и направился через знакомую ему столовую в открытую дверь крайней комнаты.
На столе стояли две-три тарелки с закусками, а длинное блюдо с осетриной и цветастое круглое блюдо с индейкой исчезли. От торта осталась половина. Однако никаких следов пиршества Самойленко не заметил.
Он так был поглощен своими мыслями, что не сразу увидел Королеву, стоявшую у окна.
— Послушайте, — сказала Королева, обернувшись с таким видом, точно не сомневалась, что вот-вот он сюда зайдет, — старуха не хочет сказать, где Петр, но я уверена, что она знает!
Самойленко спохватился: куда делась гадалка, шедшая за ним следом?
Он выбежал во двор и увидел, что хозяйка преспокойно кормит кур.
— Цып-цып-цып, — говорила она, не обращая внимания на следователя, — цып-цып-цып!
Не поворачивая головы в сторону Самойленко, она сказала презрительно:
— Ходят тут разные, бог их прости!
— Куда делось вчерашнее угощение? — спросил Самойленко. — Кто у вас был?
Старуха не отвечала. Самойленко прошелся по обширному двору и заметил на земле у дверей сарайчика обглоданную ножку индейки. Внезапная догадка заставила его подбежать к этой двери и распахнуть ее.
Неудивительно, что поиски Петра в соседних городах оказались безуспешными. Петр Федорович Филиппов, «племянник» гадалки, был обнаружен спрятанным в нежилом с виду сарайчике. Похищенные вещи лежали тут же на скамье, прикрытые от пыли чистой простынкой. Уверенность Королевой в бегстве похитителя в другой город оказалась ложной!
Филиппов, толстощекий и губастый парень, был арестован в тот момент, когда он уплетал жареную осетрину.
— Хоть бы дали доесть, — с наглой усмешкой сказал он, увидев на пороге человека в милицейской форме.
Гадалка, поджав тонкие губы, стояла у дверей. Оттолкнув ее, в сарай вбежала Королева. Резким движением она сорвала простынку с шубы. Самойленко, внимательно следя за поведением всех участников драмы, заметил ярость на худом лице гадалки. «Ведьма, — подумал он. — Стопроцентная ведьма».