Он повернулся, оказавшись лицом к прозрачному экрану. Солнце находилось прямо по курсу корабля, а Меркурий должен был располагаться между ним и скиттером, но не был виден в ярком свете солнца.
— Наши предки несколько поколений назад забавлялись с игрушечным оружием, стреляя маленькими металлическими пульками по бумажным мишеням. Они называли их ВВ. Я никогда не мог понять почему. Так вот, если вы возьмете гигантскую ВВ, вываляете ее в грязи и дадите просохнуть, то получите планету Меркурий. Получилось очень живописно. Думаю, предки оценили бы.
Мгоабе включил экран индикатора, похожий на тот, что показывал Дэниелу Йеясу Хасегава во время путешествия на Хоккайдо. Яркая точка светилась почти в самом центре.
— Ага! — воскликнул Мгоабе. — Вот и маяк. Мои поздравления пилоту, выдержавшему верный курс.
Он повернулся и слегка поклонился Товак Десертис, а затем снова занял место за пультом управления и ввел команды корректировки курса.
— Так, посмотрим, где теперь находится станция, — бросил он через плечо.
Дэниел обменялся взглядами с Товак и Лидией.
— Вам лучше устроиться поудобнее во время приземления, — сказал Мгоабе. — Здесь нет посадочного диска, как на Островах, и Лифта, как на Земле. Придется, как в былые времена, совершить посадку на поверхность планеты. Это просто здорово! Волнующее кровь приключение. Представьте себя экипажем астронавтов прошлого века. Они рисковали своими жизнями. Ничего похожего на современные путешествия. Это ребята знали, что такое собственный адреналин. А нам это предстоит, почувствовать через несколько минут. Прошу прощения. Это относится к мисс Десертис, мисс Хаддад и ко мне. Мистер Китаяма просто попытается представить, что это такое.
Планета появилась Прямо перед скиттером. Мгоабе управлял кораблем, а Дэниел с Лидией и Товак просто сидели и ждали, посадки. Дэниел пытался убедить себя, что получил именно то, что хотел. Не однообразную работу, как раньше, и не праздную жизнь. Скоро он будет слишком занят, слишком поглощен текущими проблемами, чтобы предаваться меланхолии, как это было в Сан-Франциско.
Дэниел предполагал, что Мгоабе выбрал не самую короткую и эффективную траекторию для посадки на Меркурий. Его склонность к театральным эффектам, даже если бы он не признался в этом сам, была замечена Дэниелом еще при первой встрече. Обстановка кабинетов в Лилонгве, разыгранное представление с розами и особенно, протыкание пальца шипом розы, и то, как он уронил капельку крови на лепесток, — все это соответствовало поведению Мгоабе на корабле.
Траектория скиттера была рассчитана таким образом, что, приближаясь по спирали к Солнцу, он должен был на своем пути встретиться с планетой, темным пятнышком, едва различимым в центре прозрачного экрана скиттера.
Но Меркурий находился далеко от центра солнечного диска.
Нет, это было слишком просто для Мгоабе. Вместо этого траектория скиттера была проложена так, чтобы достичь Меркурия, двигаясь по спирали. Планета располагалась у края солнечного диска — едва видимое пятнышко, позади которого, подобно золотым шелковым занавескам, колыхалась солнечная корона.
По мере приближения к планете пятнышко превращалось в крошечный, но постоянно увеличивающийся диск, двигающийся по спирали к центру огромного и тоже увеличивающегося в размерах солнечного диска.
В рубке скиттера воцарилось молчание. Освальдо Мгоабе и Товак Десертис сидели рядом у пульта управления. Дэниел и Лидия оставались на своих местах в глубине рубки.
У каждого была своя причина хранить молчание. Дэниел подумал, что Мгоабе мог бы о многом рассказать, но предпочел этого не делать. Это тоже являлось частью его театральности, и если бы остальные находились с ним в равном положении, то им пришлось бы самим поддерживать разговор.
Но Мгоабе держал в руках психологическую атмосферу в рубке. Все карты были у него. Он обладал информацией, которой были лишены остальные. Он единственный привык командовать, поскольку должность главного администратора Международной Геофизической Организации делала его самым могущественным человеком на планете.