— Возлюбленного! — вырвалось у Манибандха.
— Я не могла больше ее слушать… Я выхватила кинжал и хотела ее ударить, но она была настороже. В ее руке тоже сверкнул кинжал! Как это низко, высокочтимый! Разве она могла прийти сама? Кто, кроме поэта мог позвать ее? Ведь об этой встрече не знала больше ни одна душа в мире!
— Подождите, госпожа! — прервал ее Манибандх схватив за руку. — Идемте в комнату. Здесь не место для подобного разговора.
Они направились во дворец. Усадив танцовщицу на мягкое ложе из слоновой кости, сделанное в виде морского чудовища, купец спросил:
— Что же было дальше, красавица?
— Я стала отступать. Нилуфар, подняв кинжал, шла прямо на меня. А Виллибхиттур молча смотрел и улыбался… Вся кровь во мне загорелась!
Отступая, я приблизилась к большому камню. Вдруг кто-то выскочил из-за него, набросился на меня сзади и выбил из моих рук кинжал.
— Значит, там был еще кто-то? — вздрогнув, спросил Манибандх.
Не обратив внимания на его слова, Вени продолжала:
— И тогда, высоксчтимый… она сказала…
— Что она сказала, красавица?
Брови Манибандха напряглись.
— Она… Я этого никогда не забуду… Она сказала, что я продала свое тело за золото… Что я не женщина, а деревянная кукла… А вы… Она сказала, что вы презренный пес…
— Танцовщица! — загремел Манибандх. Громкий его голос гулко прокатился по дворцу.
— Высокочтимый! — продолжала Вени. — На ее лице играла злобная радость. Она кричала, что и эта буря, и эта кровавая луна — дурное предзнаменование… Они явились людям потому, что высокочтимый хочет захватить весь мир в свои окровавленные руки…
Манибандх словно обратился в камень. Лицо стало жестоким. Глаза выкатились из орбит. Казалось, он думал о чем-то далеком и страшном.
— Я поняла, что на этот раз мне не победить их… И когда они стали говорить о любви…
— Кто? О ком ты говоришь? — сурово спросил купец.
— О Нилуфар и Виллибхиттуре, высокочтимый.
Манибандх содрогнулся от злобы. Эта рабыня посмела ему мстить?
— Что же дальше?
Манибандх опустился на ложе. Вени глубоко вздохнула, словно перелистнула новую страницу своего повествования.
А потом… Я бежала как безумная. Только отъехав на некоторое расстояние, пришла в себя и устыдилась. Я приказала возничему остановиться…
— Кто был этот возничий? — спросил Манибандх.
— Не знаю. Я не спросила его ни о чем. Много времени прошло, прежде чем я решилась на это… Я сама показала дорогу возничему. Взяла у него кинжал и спрятала в поясе… Я думала только об одном — отомстить! Отомстить поэту! Он, должно быть, вернулся домой! Может быть, вместе с Нилуфар. Я ведь сказала ей, высокочтимый: «Певица! Над твоей головой нависла гибель!» Мы подъехали к домику поэта, и я отослала возничего, чтобы он не стал помехой. Зачем иметь лишних свидетелей?
Колесница умчалась. Я тихонько подошла к двери. Она была заперта, внутри темно. Я приложила ухо и прислушалась — тихо… Видимо, он еще не вернулся. Тогда я решила дождаться этого негодяя и напасть на него из темноты. Я спряталась возле дома…
Манибандх поднялся. Всякий бы содрогнулся, увидев его лицо. Он покраснел, как бронза, он весь налился кровью, все в нем кипело от гнева и унижения.
— Что же было дальше?
Вени не в силах была продолжать. Казалось, вот-вот она потеряет сознание. Манибандх положил ей на плечи свои руки и снова спросил:
— Так что же было дальше?
Не смея встретиться с взглядом купца, Вени тихо ответила.
— Он так и не пришел: в ту ночь…
Руки Манибандха упали с ее плеч. Вскоре он успокоился. Он стал похож на рыбака, вытащившего из воды вместо рыбы пучок водорослей и с недоумением разглядывающего насмешливые дары моря.
— Высокочтимый! — снова принялась рассказывать Вени. — Все смотрели на мои украшения… Людям было непонятно, почему такая знатная женщина бродит по улицам одна. Тогда я сняла все драгоценности, связала в узелок, а затем…
— Что затем? — спросил Манибандх, снова садясь на ложе.
Эти драгоценности… я бросила в воду.
— Ну так что же? — удивленно спросил купец, давая понять, что он не придает этому значения.
— Высокочтимый! — облегченно воскликнула Вени. — Вы великий человек!.. Я долго бродила по городу… — продолжала она. — Настал вечер, пришла ночь, а я все еще не могла отыскать поэта. На следующий день я опять ходила по улицам. Меня мучил голод, но при мне не осталось даже медной монеты. Я совсем отчаялась. Поэт и Нилуфар, решила я, бежали куда-нибудь вместе, напрасно искать их в городе. Вернуться к вам я не смела — на мне не было украшений! Вы не можете представить себе моих мук, высокочтимый! И тогда я пошла к Инду, чтобы броситься в его волны…